Родители директора Института урологии профессора Сергея Возианова замечательные, известные в Киеве врачи. Они, вероятно, были более жесткой школой для него, чем мединститут и первые научные работы. Цвет халата ученого и врача Сергея Александровича Возианова – белый, как и у его отца, академика Александра Федоровича Возианова, основателя урологической школы Украины.
Расскажите о том, как выбрали профессию, а потом специализацию. О школе, о своих учителях.
Я вырос в семье врачей, причем врачей, которые начинали с самых низов. Корней, которые могли бы их поддержать, не было, родители всего добивались сами. Ни бабушки, ни дедушки не занимались медициной.
Итак, я рос в медицинской семье, свою руку к медицине приложил довольно давно: когда мой отец писал кандидатскую диссертацию, все расчеты по таблицам Брадиса (извлечения квадратных корней) для его диссертации делал я, чем горжусь и сегодня.
Сколько вам тогда было?
Это был 1973-74-й год, мне было 13 или 14 лет. Я хорошо закончил школу, поступил по конкурсу в мединститут. Потом встал вопрос, кем становиться. Мама у меня инфекционист, отец – уролог. Первые шаги я сделал в хирургии, в Октябрьской больнице, в только созданном тогда центре печени и поджелудочной железы, который возглавлял профессор Владимир Сергеевич Земсков. Это были четыре года работы в жесткой круглосуточной скорой помощи. После защиты кандидатской я решил поменять вектор деятельности, и стать урологом. Это все проходило на базе Октябрьской больницы, я с благодарностью вспоминаю доцентов Штанько и Скляра, они были известными урологами. Интересно это было? Конечно.
Институт урологии случился не сразу?
Нет, я пришел в институт урологии в 1990 году, когда поступил в докторантуру, и окончил ее защитой докторской диссертации по проблеме хирургического лечения рака предстательной железы.
Как вам удавалось сочетать врачебную практику и научную работу?
Сейчас активно прорабатывается вопрос о разделении науки и клиники в учреждениях Национальной академии медицинских наук. С моей точки зрения, это невозможно. Что такое наука: кто-то что-то придумал, и применил, чтобы лучше людей лечить. Наука в медицине влечет за собой улучшение результатов лечения. Есть, разумеется, исследования гена, научные исследования, результаты которых мы не в состоянии применять ежедневно. Я могу себе представить оторванность практической и научной деятельности в институте, предположим, нефти (прошу прощения у института, если вдруг обидел): «научные изыскания показали, что нагревание до такой-то температуры, или под таким давлением дает выход продукта выше». Это вот такое отдельное изыскание, практики будут его доказывать.
В наших условиях задача Института – это наука, исследования, но еще и лечебный процесс. У нас больше шести тысяч пациентов, больше 6 500 операций в год. Как можно доктора медицинских наук, профессора, возглавляющего научный отдел малоинвазивной урологии, мочекаменной болезни или онкоурологии взять и оторвать от лечебной деятельности? Зачем? Это буду чистые фантазии.
Практические лечащие врачи, их квалификация и расширение кругозора, и научная деятельность. Врачи института принимают участие в развитии мировой урологии?
В любом случае побуждающим моментом для научной деятельности должна быть или внутренняя потребность, или желание получить степень кандидата или доктора наук. К моему огромному удивлению, люди продолжают заниматься научными исследованиями, хотя каких-то особых материальных благ им это не приносит. В середине 70-х годов прошлого века зарплата министра составляла 500 рублей. Зарплата доктора наук, профессора составляла 500 рублей. То есть это были сопоставимые деньги. Зарплата кандидата наук была 320 рублей при зарплате врача 170. То есть человек понимал – это весомые причины для роста. Сейчас государство предусматривает доплату за звание кандидата наук до (обратите внимание на «до») 15% к ставке, доктору наук-25%,профессору-33% плюс доплата в зависимости от стажа научной деятельности. Так вот сегодня все сотрудники моего института, и я в том числе, получаем за звание кандидата и доктора наук, старшего научного сотрудника и профессора по 1% от ставки. То есть, если ставка 3 000 гривен, то за докторскую диссертацию, а это большой труд, полагается 30 гривен. Что заставляет людей сегодня заниматься наукой?
В медицине не все зависит от званий – они важны для иерархии, а от того, что ты умеешь делать руками, как ты умеешь думать головой, как складываются отношения с пациентами.
Насколько велик вклад отечественной медицины в мировую медицинскую науку? Насколько мне известно, ни один кандидат не рассматривался в качестве претендента в лауреаты Нобелевской премии в области медицины. В чем причина? Не в том, что мы недоумки. Для высоких результатов нужно нормальное последовательное финансирование науки. В развитых странах на науку выделяется свыше 3% ВВП, у нас – 0,26%. Финансирование науки в целом, к сожалению, идет по нисходящей.
Ваши личные врачебные заповеди.
Тут хотелось бы вспомнить старое: «большим хирургом может считать себя тот, кто позволит себе не делать ненужных операций». Диапазон наших диагностических возможностей достаточно широк, сейчас мы можем уходить от традиционных активных хирургических вмешательств, заменяя их малоинвазивными. Патология, которая пять или десять лет назад однозначно влекла за собой удаление почки, сейчас может быть излечена более щадящей операцией, мы можем, например, удалять лишь ее часть. Второе и основное – не забывать, что работаешь с людьми. И пытаться поставить если не себя, то близких своих в такое положение, в котором оказывается пациент.
Ваша внутренняя профессиональная эволюция.
Раньше я мог ночами не спать, начиная новые операции, размышляя, как лучше. Они мне снились, способы решения. Я мог звонить коллегам и просить совета. Сказать, что с годами это стало рутиной – не могу. Сказать, что урологи (и хирурги вообще ) мясники, отрезал и забыл – нет, не могу.
Сопереживание пациенту должно быть сразу, а не приходить с годами.
У нас отличные сотрудники в институте: у доктора по расписанию рабочий день закончился в половине третьего, ему позвонили и вызвали в половине одиннадцатого вечера – доктор на месте. Не потому что директор института будет ругать, а потому что так надо. И раз надо, нет вопросов.
Кого чаще лечите, мужчин или женщин?
Количество пациентов различного пола приблизительно одинаковое. У нас есть отделение, которое занимается доброкачественной гиперплазией предстательной железы, пациенты, ясное дело, – мужчины. Есть отделение мочекаменной болезни, опухолей различной локализации, аномалий развития… и там больше женщин. Ну и плюс дети. У нас два детских отделения. Лечим урологические заболевания всем – от новорожденных до стариков.
Есть какая-то статистика, кто легче лечится – мужчины или женщины?
Все зависит от того, насколько человек готов, кто как подготовил себя психологически – « раны победителей заживают быстрее». Это не зависит от пола, скорее от характера и настроя.
Если проанализировать то, как люди относятся к своему здоровью , замечаешь, что здесь существует большая проблема. Часто, с совершенно очевидными признаками, пациенту уже давно стоило бы обратиться за врачебной помощью, когда и патологический процесс был меньше, а процесс лечения и его результат были бы другими.
У вас есть ученики, которыми вы гордитесь?
По существующим критериям, основателем научной школы называют человека, который подготовил минимум 20 кандидатов и докторов наук.
У вас 18?
Надо посчитать на досуге, может я уже и близок. Если говорить о научной школе – это одна история. А если говорить, кому удалось передать то, что умеешь сам… Вот, например, наш отдел называется Отдел дистанционной литотрипсии, это дистанционное разрушение камней. С момента организации в 1990 году нашего центра я активно занимался этим сам, потом понял, что есть другие вмешательства, которые хорошо было бы освоить и проводить, и уже есть коллеги, которых я научил, и можно им это поручить. Относить это к школе, относить их к учениками? Наверное, да. Но в таком случае половина института – мои ученики.
Есть универсальный совет как не стать вашим пациентом?
О методах профилактики многочисленных урологических заболеваний? Я сказал бы не так – нужно стремиться стать нашими пациентами как можно раньше, а не запускать болезнь.
Нужно слушать врача, выполнять его рекомендации. При первых признаках болезни идите к врачам, вам помогут. Если курс лечения расписан на длительный срок – это не потому, что доктор рассчитывает на «откаты» от фармацевтических фирм, а именно так рассчитан эффективный курс лечения.
Киевские адреса
- Александровская (Октябрьская больница) – Шелковичная улица 39/1
- Национальная академия последипломного образования имени П.Л. Шупика – Дорогожицкая улица, 9
- Институт урологии Национальной Академии медицинских наук Украины – улица Владимира Винниченка , 9а