В октябре в Киеве прошел III Международный фестиваль фантастической литературы и воображаемых миров LitTerra Con. В числе прочего там шел разговор об утопиях и антиутопиях и о том, насколько они актуальны для украинской литературы.

Своими соображениями об итогах дискуссии с In Kyiv поделился журналист, политический обозреватель Сергей Бережной:

Примерно до начала нулевых (а может, и позже) собственный украинский проект будущего (выраженный в утопиях, дистопиях или в культурологии) просто не был востребован аудиторией. Его вполне заменял общий для украинской и российской аудитории «постсоветский» проект. Пусть размытый, пусть основанный на «Полдне» Стругацких с чертовой уймой ситуационных подпорок и оговорок, но все-таки общий. Но потом российская аудитория массово переключилась на реанимированный имперский проект, который большинству украинской аудитории в высшей степени чужд, в диапазоне от отстраненного равнодушия до активного неприятия. Проект будущего перестал быть общим,  это создает предпосылки для того, чтобы в Украине начал формироваться собственный проект. И вот тут уже могут оказаться востребованы утопии, дистопии и специфическая культурология. Я, правда, внятного движения в этом направлении не наблюдаю, вижу только предпосылки.

Но важно вот что: украинский проект будущего с огромной вероятностью не будет — не обязан быть — изолированно украинским. Общественный запрос на движение страны в Европу (если этот запрос действительно доминирующий — очень уж трудно он транслируется в повседневность) означает, что вместо создания собственного узконационального проекта будущего, скорее, имеет смысл озаботиться адаптацией проекта европейского, обобщенно-демократического. «Интернационализация» проекта будущего дает возможность резко расширить доступную для него образную и идейную базу и использовать для украинской адаптации общеевропейского проекта множество уже существующих в зарубежной литературе художественных моделей, позитивных и негативных. При этом важно предложить обществу именно творческие адаптации этих моделей, издание переводов тут не сработает — это все равно будут книги «про там», а не «про здесь». Все равно нужно пилить свое.

Западные интеллектуальные фантасты (Нил Стивенсон, Питер Уоттс) сейчас пишут больше не социологическую фантастику, а, скорее, онтологическую.  Здесь это востребовано очень мало, в специфических читательских стратах. Здесь хорошо идет фантастика, которая работает с мифологическими архетипами.

Само собой, проблема может решиться внезапно без всякой этой возни — если, например, появятся по-настоящему яркие романы или фильмы, из таких, которые становятся фундаментальными для общественного сознания и создают «картинку» желательного будущего (вовсе необязательно «общеевропейского», кстати) для нескольких поколений. Но вот спланировать такое чудо нельзя, даже надеяться на него не стоит, только мечтать.