Любимая часть плана изменений города архитектора Бориса Ерофалов: пункт номер пять и шесть правил зеленого города.

Киев растет естественно, как растение, это — зеленый город. Но никому нет дела до его деревьев и склонов, все растет само собой.

Убрать клумбу «Цветочные часы» на Институтской. Это произведение садово-паркового искусства городу подарил «Зеленстрой». С ними все обошлось без архитектора, без художника. В этом месте стреляли, проливали кровь во время Революции Достоинства, случайным образом клумба вошла чуть ли не в пантеон. Она почти исторический памятник. Но так нельзя: она уродливая, безвкусная. Она попадает во все памятные фотографии: вот колонна, вот Майдан, вот подьем Институтской. И вот клумба, это существенно понижает градус.

В одном из европейских фильмов конца 1950-х действие происходит в Женеве, я обратил внимание: оказывается, в Швейцарии тоже работали с такими газонами, цветными партерами, и там тоже есть цветочные часы. Но они в десять раз меньше и лишены такого вызывающего безвкусия.

Упразднить муниципальную структуру «Зеленстрой». Це якісь заробітчани, а не «будівельники» саджають чорнобривці займатісь деревами, легенями міста, їхньою екологією, фізіологією та красою.

«Зеленстрою» надо прекратить  пустопорожнюю высадку цветов.

Новой, нормальной структуре важно переключиться на многолетники и газоны. Деревья растут кое-как. Высаживают их невнимательно, каштаны в последние годы сохнут, а они — интерьер города и часть архитектуры города. Когда в начале XIX века на Николаевской площади высаживали каштаны и они засыхали, городские садовники взяли грунт на анализ. Выяснив, что у почвы не та кислотность, выбрали кубометры земли под каждым деревом и засыпали подходящий грунт. Каштаны стали расти. Прошло больше ста лет — сложно представить, что сегодня кто-нибудь был способе на это.

Облесением склонов занялись в 1930-х годов, на склонах повсеместно растет чапыжник. На протяжении всей кромки Днепра, от Кирилловской церкви до Зверинца склоны могли быть непрерывным ботаническим садом. Дендрарием. На них могли бы расти хорошие, красивые садовые и парковые деревья. Платаны, дубы, ливанские кедры, сосны. Но — чапыжник, мусорный американский клен и, это как принято говорить, «такое».

Регулировать рассадку многолетних деревьев. Был такой председатель Общества садовников Александр Осипов,  разработавший план озеленения Киева по улицам и стилю. На некоторых улицах полагалось расти ивам. На других — каштанам. На третьих — дубам, далее — каштанам, липам… Это было разработано тщательнейшим образом, учитывалось положение района, удивительный был план. Как засажены центральные улицы сейчас? Чем ни попадя.

Заменять больные и поврежденные деревья. Это просто и понятно.

Ликвидировать все тополя, дающие пух. Производить регулярную санацию омелы (и прочих паразитов) до тех пор, пока она не будет уничтожена. Омела портит, а не украшает деревья. Она — признак равнодушия и неряшества. Тополя — дымят очень давно, их сажают потому, что они быстро принимаются. Зачем они? Срежьте тополя, посадите добрые, хорошие деревья.

Стричь многолетние деревья в соотвествии с прозорами-перспективами, панорамами и ландшафтной планировкой.

Александр Иванович Кутовой занимался благоустройством парка перед Политехническим институтом. Это рубеж XIX-XX века, архитектор Иероним Китнер. В начале XIX века был заложен красивый, с хорошей разбивкой парк, посредине композиции Центральный корпус и рядом — знаменитый Химический корпус с совершенно масонским залом, с деревянными открытыми, резными фермами. Снаружи эти невероятно красивые корпуса сделаны в стиле английской готики, этот стиль перекликается с Новой печерской крепостью: желтый открытый киевский кирпич.

Было бы хорошо открыть на все это великолепие вид со стороны проспекта Победы. Для этого должны быть проложены аллеи и просеки. Деревья в центральной части парковых кварталов должны быть высокие, к аллеям ниже, потом — кустарник, переходящий в партеры, газоны. Кутовой все это рисовал. Это осталось на бумаге и в плане архитектора.

Другой пример: реконструировали Андреевскую церковь, бастион, на котором она стоит, выполнен московскими рыльцами (саперами, Рыльский переулок назван в их честь). Церковь хорошо вписывалась в зелень своих склонов, ее отреставрировали и срезали все деревья.  Понятно, что с паперти Андреевской церкви открываются изумительные виды, описанные многими людьми, один их них — Николай Гоголь. Он смотрел на Подол, и в сторону Гончаров-Кожемяк, и в сторону Днепра. С деревьями надо было работать, но не сбривать. То же самое относится ко всей бровке надднепровксих парков. Есть аллея за Филармонией,  по которой все любят гулять, пройдитесь по ней, 80% видов Днепра будут скрыты за деревьями. Это не значит, что нужно все срезать, с этим нужно работать.