Сказать после Аушвица

В галерее White World открылась выставка Матвея Вайсберга «Птица над Биркенау».

История ее такова. Не так давно Матвей Вайсберг побывал в аду – в бывшем аду, в мемориале на месте нацистского концлагеря Аушвиц-Биркенау (Освенцим). Он неизбежно вспомнил все, что было сказано об этом месте, – и Адорно, и Целана, и «стихи после Аушвица». Он, в самом деле, задумался, возможно ли писать теперь, после Аушвица. Но просматривая фотографии, вдруг увидел, что точка на фоне неба, принятая за пылинку на объективе, была на самом деле птицей, кружащей над Биркенау. И эта птица, парящая в пустом небе над местом, где уничтожалась жизнь, стала, возможно новой точкой отсчета – эстетического и гуманистического.

Собственно, работы, созданные после поездки в Аушвиц, стали лишь частью выставки, которая включила и картины из других циклов. Однако заданный ими тон диктует рамки восприятия всей экспозиции, где: сумрачные оттенки, клочья тумана, безлюдные берега, каменистые пустоши, брызги дождя, полусвет, полутьма. Особняком стоит портрет сына… впрочем, и тут тоже умбра, марс и совсем немного теплой охры.

И уж окончательно, кажется, вырываются из стилистики выставки две красно-черные «цирковые» работы. Однако то печальное направление мысли, которое приобрел зритель на входе (а первой висит как раз «Птица над Биркенау»), и этот цирк заставляет воспринимать трагически. Гротескные циркачки застыли на краю страшной пропасти — внизу не то жерло вулкана, не то скользкий от крови склон ацтекской пирамиды, но уж точно не ряды веселых зрителей со стаканами попкорна.

Трогательная фигура сына в темной хламиде, несчастные циркачки, назначенные в жертву, пустынные ландшафты, тонущие в тумане звуки, — хрупкость жизни ощущается в каждой работе. Кажется, что люди если и не ушли совсем, то вот-вот растворятся в пейзаже и унесут с собой свою боль, бестолковость, жестокость и незащищенность. И только птица останется кружить в небе над бывшим адом.

Текст: Марина Полякова

Фото: Алексей Белюсенко