Часть 3. Пространство музея

Продолжение

Часть 1. Пространство галереи – здесь.

Часть 2. Пространство артрынка – здесь.

In Kyiv: Итак, Музей современного искусства? Здесь, на базе «Дуката»?  Или это отдельный проект?

Это отдельный проект, это, может быть, эксперимент, но мы с этим работаем, и это на уровне идеи подтверждается практикой. Ведь что такое музей? Некая точка на карте, хранилище древностей, то, что Борис Гройс называл культовой институцией секулярного века? В конечном счете, – какие музеи у нас есть, и каких собраний нам не хватает? У нас есть археологические, палеонтологические собрания, мы можем назвать несколько государственных собраний иконописи, классики (Пимоненко, Васильковский, Святославский и т.д.), есть – очень хорошо представлен – авангард и соцреализм в Национальном музее. Чего нет? Нет неофициального послевоенного искусства – 1960-1980-годов, собственно, то с чем мы работаем. И нет музейных коллекций современного искусства. И вот идея музея, который бы представлял именно такие коллекции. Форма – частный музей. Музей и пространство вокруг музея это то, что мы уже видим здесь – пространство частных галерей и разных кеворкингов, коартингов, мастерских, лекционных залов…

In Kyiv: Просветительское пространство?

Да, что-то, что мы уже видим здесь, но мы уже здесь не помещаемся, – нам, для того, чтобы развернуться, королевство маловато. Хотя… Провидение дает столько, сколько должно быть. И все же какие-то интересные проекты, которые хотят сюда, к нам идти, мы уже не можем разместить. Сейчас это экспериментальная  площадка для разных проектов…

In Kyiv: Вы будете расширяться и работать с другими площадками?

Пока это идея – идея некоего центрированного пространства: в центре музей, а вокруг – то, что находиться сейчас здесь, вся эта живая клубная и галерейная жизнь. Это может и должно быть питательной средой для музея. Кстати, в Национальном музее что-то в этом роде пытаются делать уже сейчас. Но там – чистый государственный музей. У нас же больше свободы, у нас кофейни, бары, музыка, у нас может происходить то, что в «чистом музее» происходить не может. Это такое единое пространство, где кроме консервации – изначальной и естественной функции музея, еще и живое брожение, т.е.  мы говорим о культуро-порождающей среде. Мы отдельно работаем с образовательными программами, но пока здесь не можем позволить себе все, что придумали и что хотим сделать.

Короче говоря, это должна быть площадка для творчества и со-творчества – с мастерскими, студиями, и это не только изобразительное искусство, это и музыка, и издательства, и кино. Мы собираем и отбираем сюда интересные проекты, пусть даже поначалу они кажутся странными.

In Kyiv: У вас уже есть идеи – что это будет за площадка и где она будет?

Для начала у нас есть команда, которая работает над этим. Мы смотрим, как это происходит в других местах, в других странах. Вообще, мне кажется, что та простая мысль, что музей начинается с площадки, не обязательно верна. Музей начинается с идеи, музей начинается с коллекции…

In Kyiv: Но ведь музей – место хранения коллекции, нет?

Музей – место экспонирования коллекции. Как раз помещения для хранения у нас есть. Существует такая музейная практика – что-то вроде странствующей площадки: музей, который организует выставки в разных местах, не имея своего постоянного места. Да, в идеале, конечно, хорошо бы иметь помещение в центре, где, скажем, 4 тыс. м – под музей и 2-3 тыс. м – то живое «бродильное» пространство, которое у нас сейчас здесь. Но пока этого нет. И пока это случится, или когда это случится… мы идем к музею с другой стороны. Мы должны знать свои дефиниции, свои принципы («знание немногих принципов освобождает от знания многих фактов»), у нас уже есть некое ядро коллекции (да, на базе коллекции «Дуката»), и мы собираем информацию о других коллекциях, это ведь в своем роде музей частных коллекций, место, где коллекционеры получат возможность показывать свои собрания.

In Kyiv: Это ведь не первая попытка такого музея? Почему все это время не складывалось в Киеве с музеем современного искусства?

Да, были попытки, и очень давно, даже во времена «Анабазиса» (начало 1990-х) шли такие разговоры. Наверное, время не пришло: не было запроса на такой музей. Вот сейчас может что-то в этом роде получится у Национального музея, – для этого им нужен отдельный корпус, и они ведут работу в этом направлении. Но опять же, это государственный музей, и то, что сейчас исходит от власти, собственно культурная политика власти … это не внушает оптимизма.

In Kyiv: Хорошо, зато ваше собственное независимое пространство, где вы – сами себе хозяева, он растет и развивается?

В физическом смысле – не растет, но со своей задачей мы, мне кажется, справляемся. Мы ведь создаем пространство возможностей, своего рода грибницу, куда другие люди с идеями … приносят споры. Чтобы затем все это покрылось некой симпатичной живой … плесенью.

Очень много интереснейших проектов хотят сюда, к нам прийти, но мы уже не можем их вместить. У нас сейчас тут 800 м, но было бы 1800, мы бы их заняли (освоили) за две-три недели. В этом смысле, у нас получилось. А что до расширения… Да, в самом деле, чем больше площадь, тем меньше стоит кв. м аренды. Сквот – это не обязательно захват. Я неплохо знаю ситуацию с коммерческой недвижимостью в центре города, – я могу сказать, что сдать в аренду или продать какое-то здание в центре практически невозможно. Но не в этом дело. Мы сейчас заняты другими вещами. И когда мы будем готовы, когда эта музейная идея созреет, что-то придет. Как в свое время пришло это помещение на Рейтарской: я благодарен судьбе за то, что на Рейтарской у нас так поучилось. Это был эксперимент, мы проверили то, что было задумано, это была попытка запустить именно немузейную часть, – и эта попытка себя оправдала. Когда дойдет дело до музея… будет видно. Осталось – проверить на совмещение.