• Город
  • Тиждень
  • Арт
  • 111
  • Стиль
  • О нас

111 слов

Прочитать

Что за окном

20 Февраль, 2019

Прочитать

анти-Марпл

14 Февраль, 2019

Прочитать

17 кроликов на сундук мертвеца

11 Февраль, 2019

Прочитать

Тактильні ілюзії

10 Февраль, 2019

Прочитать

Темне, вологе, дитяче, жіноче

28 Январь, 2019

Стиль

Прочитать

Умные часы — украинский стартап Force

6 Август, 2018

Прочитать

Киевлянин, которого мы потеряли

1 Август, 2018

Прочитать

Выпускной в ПТУ

4 Июль, 2018

Прочитать

Вместе

23 Апрель, 2018

Прочитать

Космос весной и летом

13 Апрель, 2018

 

inший Kyiv

Читать Смотреть Слушать
  • Город
  • Тиждень
  • Арт
  • 111
  • Про нас

inший Kyiv

  • Город
  • Тиждень
  • Арт
  • 111
  • Про нас

In Арт

Мастерская: Владислав Шерешевский

215 Просмотров 3 Февраль, 2019

Мастерская: Владислав Шерешевский Pin It

Александр Морозов представляет цикл «Мастерская».

Продолжаем цикл бесед о мастерских. Сегодня наш собеседник – Владислав Шерешевский, художник крайне неординарный: принято считать, что Шерешевский  типичный представитель постмодернизма, критики рассуждают о завуалированных подтекстах, скрытых параллелях, контекстуальности и прочих ученых вещах. Скорее всего, это так и есть, но уж больно все это скучно. Художник не вмещается в тесные рамки и жесткие схемы, он поступает так, как ему хочется, без оглядки на чье бы то ни было мнение. И правильно делает. Иногда кажется, что если бы Шерешевский не стал живописцем, то вполне мог бы стать литератором. Во всяком случае, подписи к картинам у него не менее значимы, чем сами работы. Они афористичны, остроумны, они дополняют, уточняют,  ставят с ног на голову и доводят изображение до абсурда. Эдакая дадаистски-обэриутовская эквилибристика или, изощренная интеллектуально-эстетическая провокация. Конечно, многие его картины можно счесть проявлениями черного юмора, но только в том значении, которое придавал ему Андре Бретон: юмор, который по-настоящему борется с «тщедушной и малокровной сентиментальщиной, бесконечно витающей в облаках». И нужно сказать, что Шерешевскому это удается очень хорошо.

–  Что для тебя  мастерская, кроме того, что, в первую очередь, это рабочее место?

–  Ну, мастерская – это дом родной. Когда сюда приходишь, то понимаешь, что никто тебе не изменит – ни мастерская, ни этот диван, ни это кресло. Здесь всегда можно отдохнуть и выпить чашку кофе. Конечно, рассматривать свои картины – мало удовольствия, от них получаешь удовольствие, когда их рисуешь. Но бывают приятные сюрпризы. Достал что-то старенькое и выясняется, что ты и раньше умел рисовать.

–  А именно эта мастерская?

Эта мастерская должна была быть временной, как и все, которые были до этого – максимум три года. Но застрял здесь уже на двадцать лет.

Нужно с чем-то сравнивать, потому что я недавно получил мастерскую от Союза художников на Васильковской, в комбинате. И это хорошо, поскольку  здесь мне уже некуда складывать картины.  Очутившись там, я понял, что, несмотря на все эти потолки и огромные окна,  там будет трудно работать. Во-первых, ее сложно будет освоить. А во-вторых, здесь, несмотря на все недоработки и низкий потолок, уже сформировалась компания (хоть и не та, что раньше). Мало уже осталось «художников в законе»: я, Вайсберг и еще может человек пять, которые нигде не работают. Остальные ходят на службу, преподают и поэтому редко появляются в своих мастерских. Плюс к этому у многих уже не та печень, поэтому реже встречаемся просто так. Но люди все-таки заходят, здесь есть друзья, и это важно.

–  Работается здесь  комфортно и эффективно, если судить по результатам.

– Да, место неплохое. Конечно, здесь можно было бы кое-что изменить. Но как-то не хочется что-то строить, менять. Пусть все остается как есть. Я хочу перевезти работ семьдесят на Васильковскую, законсервировать их, чтобы их долго никто не видел. Некоторые картины хочется переписать, хотя среди них есть и достойные работы.

–   А какой должна быть идеальная мастерская в твоем представлении?

–  Идеальную мастерскую я хотел выстроить у себя на даче. Предполагались окна сверху и с северной стороны; все остальное – закрыто. Все это можно было бы сделать, но это довольно дорого, и к тому же я понял, что я там совсем затоскую. Одно дело порисовать там месяц летом, и другое дело сидеть там все время. Я привык к тому, что ко мне заходят гости. То есть, идеальная мастерская предполагает наличие десятка друзей.

–  Наверное, есть смысл перейти к истории твоих мастерских. Как я понимаю, первая была в институте. Ты ее с кем-то делил, или она была полностью твоя?

–  На время дипломной работы она была только моей. Я взял в нее нескольких человек, точно зная, что они будут работать дома. Я сидел там один, но все равно, общался с соседями, когда выходил курить в коридорчик. Рядом была офортная мастерская, там всегда было движение. Уже было весело. Потом я попал в Седнев, в Дом творчества. В нашей молодежной группе было около шестидесяти человек. Понятно, мастерские были на нескольких человек. Но все были практически вместе. Завтрак, обед, ужин, ежедневная пьянка, плюс футбол. Тогда все ходили друг к другу, было все интересно, все себя искали, старались подсмотреть, поучиться друг у друга.

А потом у нас появилась мастерская (я жил на Красноармейской) благодаря участковому Хасану Хасанову. У меня с ним были хорошие отношения, он поспособствовал, и мы заняли помещение на Жилянской, в котором раньше был магазин «Союзпечать». Дом уже был отселен, в магазине были потолки высотой 4 метра, витринные окна и маленькие окна со стороны двора, которые мы заделали решетками. В мастерской всегда должен быть диван, но там у меня была раскладушка. Мастерскую я делил с  Игорем Прокофьевым, Валентином Мальченко (он потом бросил рисовать), Николаем Журавлем и графиком Алексеем Федоренко. Место было отличное, рядом с Республиканским стадионом, а на стадионе, как ты помнишь, был рынок. А перед стадионом людей кормили – шашлык, пиво и прочее. И вот когда мы что-то из работ продавали, — посещали эти точки.

За мастерскую мы платили в ЖЭК 5 долларов в месяц. Это был 90-91 год. На 10 долларов тогда можно было жить пару недель. Людей через нее проходило множество, всех и не упомнишь. И как ни странно, даже удавалось постоянно работать.  Первую половину дня ты работаешь, потом это становится проблематично, так что именно тогда я научился приходить рано.

–  По сути, это была твоя первая мастерская? Как долго она была?

–  Года два или два с половиной, точно не помню. Место было очень хорошее, витринные окна, лампы дневного света. Чтобы не заглядывали в окна, мы их закрасили наполовину. Получалось, что мне на улицу смотреть можно, а с улицы заглядывать к нам – нет. К тому же там, в отселенческом доме, работало отопление!

Потом, когда дом начали ремонтировать, я переехал на угол улиц Саксаганского и Горького. С помещением помог все тот же участковый. Он познакомил нас с женщиной, которая работала в соседнем ЖЭКе, и она нас разместила. Мы там обосновались на втором этаже – те же Прокофьев, Федоренко, Блудов. Там было вообще хорошо.  Коммунальная квартира с водой, туалетом, работающим отоплением. Соседи полностью отселены еще не были. Напротив был магазин «Пищевые концентраты», в котором продавался марочный портвейн по смешным ценам. Если идешь в мастерскую по левой стороне улицы – зайдешь в магазин, если по правой стороне – то нет. Разумеется, если зайдешь – на сегодня с делами покончено. Но там мы надолго не задержались, через полгода нас выставили,  началась реставрация дома. И мы переехали на первый этаж в старый дом внизу Владимирской улицы. Думали, что ненадолго, оказалось – на три года. Мы там были вместе с Прокофьевым. Мастерская была очень хорошая, вот только я там бывал не регулярно, в то время я часто ездил в Германию. Но и оттуда пришлось съехать,  — дом опять-таки начали реставрировать.

После этого я обосновался в сквоте на Большой Житомирской. Там были уже Бельский, Блудов, Клименко и прочие. Мастерская там у меня была на последнем этаже во втором подъезде, вход был со стороны улицы Гончара. Моими соседями были все тот же Прокофьев, Бадри Губианури, Федоренко, Колесников. Там периодически пропадал свет, и все же там было неплохо. Продержались мы в этих мастерских два года и в 1999 году нас оттуда выселили.

Потом полгода я работал дома. А затем уже въехал сюда. Но если честно, не хватает одной мастерской. Мастерская на Васильковской используется как склад, потому что здесь все работы хранить нереально.

И все равно хочется еще одну мастерскую (третью?): в разных мастерских возникают разные идеи.

Фотографии: Матвей Вайсберг

 

Владислав ШерешевскийМастерская
Share

Читайте также

Просмотр

Героям Слава!

Просмотр

Было бы смешно

Просмотр

Праздник, который всегда!

Просмотр

Рядом никого не стояло

Просмотр

Мастерская: Матвей Вайсберг

No Comments

Leave a Comment

Предыдущий пост

Сергій Тихий: Перемагають лише…

In Город

Сергій Тихий: Перемагають лише переможці

Просмотр

Следующий пост

АртТиждень

In Арт

АртТиждень

Просмотр

  • Neutrals
  • Keeping it casual w/ my fave hat, white tee and some of my must have beauty products later today on www.mijaflatau.com
  • Let’s be adventurous...
  • Black cosy knit and oversized silk trousers 🕊www.mijaflatau.com
  • Say yes to new adventures 🕊 #quoteoftheday

© 2019 inший Kyiv - All Rights Reserved.