В той последней части своей жизни, – собственно, когда мы его знали,  Лимонов, казалось был кем угодно, но не поэтом. Но если он не поэт, то кто же? Подросток Савенко, скандальный лидер национал-большевиков, отец русской демократии?

Точнее всех его определил в свое время Наум Коржавин: Лимонов – персонаж, и стихи его – персонажные. И с тех пор только ленивый не сравнивал Лимонова с капитаном Лебядкиным. Хотя тот же ненавистный Лимонову Бродский, пеняя ему на манерность, поминал тем не менее Хлебникова и обериутов. История «персонажной поэзии» в самом деле достаточно почтенна, последним большим «персонажным поэтом» был Пригов. Лимонов, если бы был только поэтом, встроился бы в этот ряд, но Лимонов в силу особого свойства натуры, не может быть в ряду, он всегда был из ряда вон. К тому же он не только поэт. Он строил свою биографию и свою репутацию в ином, скажем так, поле. Когда Лимонов сел в Лефортово по статье «терроризм», возникла такая линия мысли, что политическую свою биографию, он, похоже, проиграл, но получил шанс выиграть литературную. По выходе некоторого количества «тюремных романов», неряшливо порнографических и не идущих ни в какое сравнение с «Эдичкой», разговоры о «литературной биографии» поутихли. Лимонов остался героем маргинальной политической хроники. В литературе он тоже маргинал. Но он не умеет иначе. Он всегда был тем, кто идет не в ногу и кто бежит не впереди паровоза, а навстречу ему.

И все же старые стихи Лимонова лучше его новых романов. Во-первых, они короткие. Во-вторых, они простодушные: персонаж всегда простодушнее поэта – вот такой парадокс. «Мальчик» на обложке – сын Богдан, но в той же степени – немолодой автор этих стихов. Много лет назад он назвал себя «подростком». С тех пор он не стал старше.

Вырастешь умным, красивым, Богдан,

Ну а отец твой, умру я от ран,

Вот что тебе напишу я на скатерти:

«Не принимай никогда, будь смутьян,

– Сторону матери!».