О четвергах киевского архитектора Дмитрия Антонюка слышали не только его студенты и специалисты, по четвергам учебно-проектная мастерская притягивает многих: там интересно.  Года два назад мне впервые о них рассказал киевский дизайнер Федор Возианов.  Относительно недавно, но последовательно, с завидным постоянством в мастерской Федора Возианова проходят выставки, на одной из которых InKyiv застал и поговорил с архитектором и дизайнером — о городе, конечно.

IK: Есть некие участники городской среды: девелоперы, архитекторы, есть люди, которые считают себя знатоками городской среды (может быт, ими и являются) — урбанисты, и есть просто люди, горожане. Как они влияют на эту среду, город?

Дмитрий Антонюк: Самое главное городское сообщество это мы,  люди, жители города. Главная и многочисленная  и эффективная группа.

IK: Мы можем понимать городское пространство по-разному, вы, архитектор видите и читаете город иначе, не так как я.

Д.А.: У каждого абсолютно субъективный взгляд на город. Мы все потребители города, у всех разное восприятие города, это нормально.

IK: Вы стремитесь делиться своим видением города?

Д.А.: К популяризаторству я не стремлюсь. Наверное, есть люди, которые получают от этого удовольствие. Вот своему товарищу открыть, то что ты знаешь, или недавно узнал о городе, — это здорово.

IK: Давно вы, кстати, дружите?

Д.А.: На самом деле не очень

Федор Возианов: Лет семь

Д.А.: Не ходили в один садик, не было одной парты, студенческой скамьи, познакомились во взрослом возрасте.

IK: Как познакомились?

Ф.В.: Из-за Малевича

Д.А.: Из-за него, проклятого.

В.Ф.: Я дружу с Диминой дочкой, Настей, давно,  она кстати архитектор, как и Дима, в какой-то момент она сказала, что папа собирается делать памятный знак, посвященный Малевичу.

Д.А.: Хотелось чтобы на открытии было какое-то действие, связанное с той эпохой.

IK: на лекции к Антонюку вы, Федор, стали сразу ходить?

Ф.В.: Может, не сразу.

Д.А.: У меня нет лекций в прямом понимании.

Ф.В.: Это скорее, четверги.

Д.А.: И скорее не ходить, а быть участником. Четверги — это не сходить в кино, это что-то делать вместе. О познакомились: сначала была определенная, конкретная задача, поскольку из дизайнеров я знал лично одну Лилию Пустовит, она успешно делала для одного нашего объекта одежду для персонала, поэтому первой, к кому я обратился была она. Лиля была крепко занята, и я рассказал дочке («что же делать?»), Настя нас и познакомила. Мы встретились, и начали разговаривать. И разговор получился.

Ф.В.: Для меня это был важный разговор со многих точек зрения. Это была моя первая, достаточно большая коллекция, на которую у меня, наконец, появились деньги. До этого я не мог себе позволить сделать что-то подобное.

IK: Какой это был год, Федор?

Ф.В.: 2009 по-моему

Д.А.: По-моему, да

IK: Это был показ где?

Ф.В.: Это был показ на улице, в присутствии человек 15-ти.

Д.А.: Ну нет, я думаю, это у вас в глазу что-то было, там было человек около ста, у меня на картинках толпа. Это хорошая легенда, что там никого не было и мы показывали все сами себе.

IK: Расскажите про ваши четверги.

Д.А.: Четверги это не формализованные (вне рамок учебного процесса) учебные сборы.  Собирается группа старшекурсников и обсуждается, какой темой занимаемся в этом году, или этом семестре.

IK: Полная демократия?

Д.А.: Не знаю, демократия ли, демократия это в конечном счете управление. Это попытка услышать друг друга, кому что интересно. Это маленькая модель города, много разных групп, у всех свое мнение, одни говорят: хотим делать международный конкурс, вторые — нет, хотим чтобы кончилось чем-то конкретным, это обсуждается. Я слушаю — их, и себя, и вдруг определяется две-три темы. Потом одна из них становится ведущей на какое-то время.

IK: Федор, что вам дают эти четверги?

Ф.В.: Я не пишу конкурсную работу, мне это просто интересно и близко, это связано с городом в котором я живу.

Д.А.: Сейчас у меня есть тема, в которую Федя еще не вовлечен, но вовлечется, двумя словами она формулируется так: пища и архитектура. Второго числа ребята должны показать, что они по этому поводу думают. Перед ними были поставлены три задачи в результате разговоров про еду, приходов к нам рестораторов и барменов (и мы впивали и ели, и говорили, как связана еда с архитектурой), связаны ли они буквально или нет.  Одна из задач четвергов — чтобы что-то в итоге было, построенный объект, выставка, публикация. Каждая тема должна поставить точку, она потом превратится в многоточие, конечно.

Разговоры о еде превратились в три темы: первая — ребята должны придумать блюдо и напиток.

IK: Архитекторы?

Д.А.: Да, архитекторы, блюдо конкретное и напиток, конкретный. И это должна быть сочетающаяся пара. Они должны это принести (более того, они должны это архитектурно изобразить — «фасад котлеты» или «план стакана напитка», написать рецепт, потом мы это попробуем и обсудим. Текстовая часть, изобразительная часть и практическая. Я не знаю кто, какая часть группы  это будет делать.

Следующее задание: выйти в город и выбрать самый плохой ресторан.

IK: С точки зрения кого?

Д.А.: С точки зрения этого человека. Одна точка зрения — субъективная, этого конкретного человека.

IK: Еда или здание?

Д.А.: Не имеет значения. Вот он приходит и говорит: «Я нашел такой, что хуже некуда, отстой такой, что…», — и тут ему ответ, —  «ну-ну-ну, я знаю и похуже». И он должен доказать этот свой  полный отстой. Или наоборот — лучший с его точки зрения ресторан, и опять же, доказать. План, разрез, текстовая работа. Плюс предложения, рецепт как улучшить и исправить худший, не испортить и развивать лучший.

И третья группа: они должны спуститься в нашу столовку и дать ей развернутую оценку, плюс предложение по ее развитию, проект по ее переделке.

Когда я придумал эту тему, просто пошел и послушал «РестоПрактики», я многих из них знаю, но со своей архитекторско-дизайнерской стороны, а там было много поваров, собственников, барменов. Инвесторов, людей со стороны бизнеса. Мне было реально интересно. Я проходил два-три дня, у меня остался целый блокнот записей: я узнал, где в городе лучшие эклеры, на Подоле. Более того, эти эклеры уже приходили к нам в мастерскую.

Я никак не могу претендовать на знание всех ответов на вопросы о «пище и архитектуре», я что-то ем, что-то проектирую, всего не знаю. Но тема интересная, думаю что она у нас будет не один семестр.

В общем,  я бы хотел, чтобы результатом работы была переделка нашей столовой. Или, если не переделка, — инъекция, которая сделает ее лучше. Многие из «РестоПрактик» взрослые люди, согласились прийти поговорить к нам. Многие — пообещали пустить на свои кухни, чтобы ребята посмотрели какие кухни бывают — как можно готовить на трех погонных метрах и как — на ста квадратах. Это разная жизнь. Нужно «занурення» такое сделать, а кто куда нырнет…

IK: Вы построили много всего в Киеве.

Д.А.: К сожалению, очень немного. Что-то есть, но наше поколение очень немного построило.

IK: Гордитесь чем-нибудь?

Д.А.: Какое-то чувство стыда есть от всех объектов. Но есть пара-тройка, если и не предмет гордости, то  — ты просто понимаешь, что этим объектам живется хорошо.

IK: Каким?

Д.А.: Charlotte кафе, это даже не столько я, Настя, дочка моя. Оно получилось, сумело не испортиться. Туда хочется приходить, и это хорошо.

Можно было сказать про Ультрамарин, если бы не застроили входную площадь: когда вы переходите по мостику, там был вынут квадрат и площадь должна быть пустой. На третий год существования там появилось нечто коммерческое. Если бы перетерпели этот момент, когда из каждого сантиметра площади извлекать выгоду… В этой пустоте было самое ценное.

IK: Вы со студентами оглядываетесь назад? Есть дома на грани исчезновения, вот-вот и их не будет.

Д.А.: Это обсуждается постоянно, но молодость, она — беспощадная. Ко всему, к старым зданиям, к родителям, к взрослым людям.  Мы тоже считали в свое время что мы умнее, что мы сделаем лучше. И поэтому то, что сделано до нас не всегда лучше, не всегда правильно. А раз неправильно, то мы пришли и себя покажем. Я замечаю по студентам: они с легкостью убирают на генплане те домики, которые там есть, они не сходили на площадку, не обошли все кругом. Отношу это к издержкам молодости. Чем более общество наполнено культурой, тем более внимательно оно относится к старому.

IK: Что у вас самое любимое в Киеве: дом, здание, дверь, арка.

Ф.В.: Для меня это скорее не дом, я Киев мыслю районами. Для меня это Софиевская площадь и прилегающие во все стороны дома, до Крещатика.

Д.А.: Я не буду оригинальным, я там теперь живу, там живут мои дети, я в окно вижу балкон дочки и могу крикнуть ей: «пойдем гулять!» Теперь, когда я переехал туда, куда хотел, обнаружил более ценное место моего Киева. Самая лучшая часть плохо или хорошо, уже архитектурно сформирована, и вот с этой лучшей его части можно легко и спокойно спуститься к Днепру, пересечь мост, и попасть на Труханов остров. И когда бежишь по кромке воды, ощущаешь рядом город. Ты — не в городе, как городе, ты в природе, но город рядом. Таких городов, с возможностью острова не так много на самом деле. Вода-суша, природа-город. Каждый день разный. Птичка, гусь, следы. Фантастическое место.

IK: Что делать с домами, который возвели и бросили, и никогда не достроят?

Д.А.: Это вопрос правовой плоскости — вопрос собственности. Это территория свободы и воли. У города нет желания этим заниматься: распоряжение Киевсовета, подача в суд, отбирание собственности — это все правовые процедуры. Какие-то заброшенные стройки надо завершать, какие-то разрушать. нужно разобраться с ними юридически, а архитекторы найдутся.

• Коротко:
• Дмитрий Антонюк — кандидат архитектуры, руководитель учебно-творческой мастерской архитектурного проектирования НАОМА
• Федор Возианов — киевский дизайнер, до того как стать дизайнером преподавал английский язык в Национальном университете им. Тараса Шевченко