Или как очистить киевский ландшафт. Третий пункт в плане для города архитектора Бориса Ерофалова.
Самый известный и обсуждаемый вид на Киев – с левого берега на правый, на Днепр, холмы и Лавру. Его описывает Булгаков в заключительной части «Белой гвардии», когда понадобился мощный символ. Другие виды обычно не берутся во внимание, но они есть.
Панорама в архитектурном смысле – это пейзаж, горизонтальный профиль, опрокинутый навзничь: где-чего торчит и что-кому закрывает. И город в нашей, византийской, традиции всегда строился с оглядкой на пейзаж. В Константинополе существовал закон апопсии, в переводе «закон прозора», который подразумевал простые вещи. Если у вас есть недвижимость, и из дома открывается прекрасный вид на храм, море или еще что-то, это повышает стоимость вашего дома и сада. Поэтому, если этот belle vue вам перекрывают новым строительством, по закону вы можете эту стройку оспорить и прекратить (об этом подробно есть у теоретика архитектуры Г.В. Алферовой). Замечательный закон, и возвращает процесс в процедурное русло.
У нас высотки принято ругать – они безлики и не гуманны (нет места для прогулок, парковок, жизненного пространства), они портят вид, нарушают ландшафт. По-моему же высотки строить можно, причем любой высоты. Попробуйте построить так называемый небоскреб-милю: «Иллинойс-тауэр» Фрэнк Ллойд Райт нарисовал еще в 1955 году, абсолютно реальный, реализуемый проект – до сих пор не построен. Постройте, вам будет слава и почет. Вот в Дубаи построен небоскреб-километр, Dubai City Tower, и это знак того, что город процветает. Сойдите с ритма двадцати этажей, перестаньте с ними сражаться. Но при этом соблюдайте «права человека» – на вид, на пространство, на парк, на качество жилья. Небоскребы подходят прежде всего под офисы, может быть, под гостиницы, из них складывается даунтаун, деловой центр. А жилье оптимально до семи этажей, плюс-минус два.
Киев, по которому мы ходим и который нам нравится, это город середины XIX – начала XX века. То есть по большому счету это совсем не старый город, по европейским меркам современный, и сейчас он повторят фазу своего столетнего цикла, ту, о которой писал Ленин в работе «Развитие капитализма в России». Когда городская застройка активно подросла и появились четырех-шестиэтажные дома. Киевский небоскреб Гинзбурга был аж девятиэтажный (!) – киевляне сильно возмущались. Но именно тогда современный Киев приобрел свой живописный профиль, соответствующий его барочной структуре, ярко выраженному рельефу. Известный киевский журналист, историк архитектуры и искусствовед Георгий Крескеньевич Лукомский сравнивал панораму города тех лет с итальянской Генуей. Поэтому такая «неупорядоченная», дикая, капиталистическая застройка с панорамной точки зрения Киеву не вредит, а даже наоборот, добавляет ему этой вычурной живописности, «барочности». Это практически неубиваемая характеристика Киева. И социальность, в хорошем смысле слова, сдерживает «безумие промышленных инвектив». Что я имею в виду? Уже в 1970-е и 80-е появились строительные мощности, которые теоретически могли бы выровнять киевский рельеф посредством какой-нибудь строительной мега-структуры. Но поскольку это дорогое удовольствие и каждой стройке нужен свой заказчик и отдельный бюджет, то и здания производятся как монады, отдельные сущности, и даже сущности антропомофные, то есть подобные человку. Поэтому, благодаря капитализму, который еще более вносит конкурентность и разнообразие заказчиков, а также благодаря своему активному рельефу и его масштабу, Киев неизбежно сохранит свою неповторимось – с наслоением панорам и перспектив. Это город в греческом смысле: полис всегда был ухватываемым, взглядом и физически, пешеходной доступностью, а все, что не в этих пределах – уже не город. В Киеве, в его центральной части все эти характеристики есть. Поэтому Киев – очень трудно убиваемый город, я бы даже сказал, неубиваемый. Хотя архитектурные гадости производятся в нем регулярно.
Лет десять назад к нам в гости приехал Барт Голдхоорн. Он голландец, издатель журналов «ПРОЕКТ Россия» и «ПРОЕКТ international», женился на москвичке, живет на два дома, в Амстердаме и Москве, соответственно его архитектурный кругозор вполне широкий. И говорит мне, издателю украинского архитектурного журнала: «Борис, покажи, что тут у вас из современной архитектуры»? Ездим по городу, показываю один объект, другой, хорошие с моей точки зрения биоморфные небосркебы на Печерске, что за площадью Леси, и всякое разное. «Да…, – говорит, – понимаю как тебе трудно делать журнал». В общем, срезал.
Тем не менее, возвращаясь к теме небоскребов и городской панорамы, в Киеве есть места, в которых «голубая линия» и соответствующие ограничивающие высотность нормативы должны обязательно соблюдаться. Хотя этих мест совсем немного. Это Подол и Верхний город, включая город Ярослава.
Так, в пределах Верхнего города нельзя строить выше второго креста Софии, я в этом абсолютно уверен. Все действующие охранные зоны существуют уже больше тридцати лет, и всё равно, даже самые хорошие архитекторы умудряются строить что-то и выше, и прямо рядом с Софией. А ведь это очень простое правило.
Все долгострои и «исторические развалины» вроде Первой скорой, замка Ричарда, дома Мурашко необходимо срочно достроить и благоустроить. Я бы добавил к этому списку два доходных дома возле Киевроекта, гостиницу Лейпциг, дом с химерами на Ярославовом валу № 1, Большую Житомирскую № 32, недостроенные развалины института им. Карпенко-Карого на Львовской площади… На самом деле два-три десятка объектов, не так уж и много. Но почему же, находясь в самом центре города и являясь его украшением, и часто настоящими архитектурными жемчужинами, они пребывают в полном небрежении? В конце концов их можно выкупить за счет городской казны, или провести тендер, или применить правило серветутов и принудительного отчуждения от нерачительных владельцев. Но это нужно сделать в первую очередь. Даже не так: это нужно было сделать давно! Власть, это твое лицо с гримасой.
В городе есть достопримечательность, украшающая пейзаж и видимая со всех сторон, и даже за 50 км! Это знаменитая Сырецкая телевизионная вышка. Ее нужно сделать достоянием украинского народа, ведь при «цифре» телетрансляция в старом формате не актуальна. Эйфелева башня тоже «вещь в себе», не имеет никакой функциональной нагрузки, кроме имиджевой.
Сырецкую вышку следует превратить в аттракцион. Туда нужно пустить людей, устроить смотровую площадку, открытую с утра до поздней ночи, обустроить на верхотуре ресторан, медленно вращающийся, как на Таймс-сквер. Саму телебашню подсветить как Эмпайр-Стейт билдинг. Даже Черновецкий, пройдоха с молодой командой, сумел подсветить Парковый мост через Днепр. Это недорого, но очень эффектно, и пойдет на пользу городу. Ведь имидж – все!
Щекавицкую вышку нужно превратить в символ христианнейшей истории нашего города. Вторую вышку Киева, на горе Щекавице, тоже следует «декоммунизировать». Она уже давно не выполняет главной своей задачи по глушению вражеских голосов. Теперь ее сдали в аренду всяким мобильным провайдерам, которые могли бы с равным успехом сидеть где-нибудь в спальном районе. Территория на святой киевской горе, которая еще зовется Олегова могила, по-прежнему режимная, то есть киевлян туда не пускают. И нам нельзя с горы Щекавицы насладиться видами на Днепр, на Подол, Кирилловские высоты и даже на Вышгород. Щекавица это парковая и историческая зона. Почему она не обустроена? И почему туда не пускают людей? Для этого нужно прогнать провайдеров, достроить поперечную перекладину, как на Голгофе (это тоже недорого) и иллюминировать вышку в ночное время. Это Олегова гора, место исторической памяти.
