Три стадиона и одна церковь.
18 июня завершился проект «Архитектура голоса: vol.2 around stadia» концертного агентства «Ухо» – четыре события, которые поместили новую музыку в пространства киевской «спортивной архитектуры».
часть 1 / буто-опера «Медея» / стадион «Олимпийский»
Для первого перформанса организаторы выбрали необычный ракурс – крыша парковки НСК «Олимпийский» с видом на футуристические очертания стадионного комплекса. Ракурс – ключевое слово, так как основным вопросом буто-оперы «Медея» стала практика invasive performance: представление можно (и нужно) было смотреть сразу с нескольких точек. Действие не только нарушало границы зрительского пространства (традиционно отделенного от сцены): камеры наблюдения, прикрепленные к телам перформеров, обозначили присутствие «Другого взгляда», направленного на зрителя, подобно тому как античные боги следили за деяниями людей. «Медея» – случай тотальной деконструкции всех традиционных форм искусства, составляющих основу жанра оперы: музыки, вокала, хореографии и мифа, сюжет которого стал основой представления, но так и не стал либретто. Подобно тому, как танец буто – авангардная хореографическая практика, возникшая в Японии в 1960-х гг, – представляет собой попытку передать зрителю опыт телесного ощущения смыслов, миф о Медее, преданной возлюбленным Ясоном и жестоко отомстившей за это – в буто-опере избавляется от сюжетного нарратива, и должен быть воспринят зрителем через «умное чувство» – чувство осознанного катарсиса, освобожденное от предрассудков ума и освобождающее пространство для принципиально нового опыта.
часть 2 / Театр голоса La Gol / стадион «Динамо»
На выступлении Театра голоса La Gol Натальи Пшеничниковой возник вопрос о «правильном» поведении публики на концертах, где музыка далека от идеи эстетического наслаждения, и выступает как радикальный разрушитель привычных представлений о прекрасном.
Действительно, как себя держать, когда музыканты рисуют голосами птиц и животных звуковые открытки чьего-то прошлого (Наталья Пшеничникова) или бегают по идеальному газону стадиона «Динамо» с бензопилой и размахивают вымпелом анархии (Джон Кейдж), расчленяют язык до отдельных согласных под плач смычка об наждачную бумагу и барабанные звуки похоронного марша (Кирилл Чернигин)? Определенная провокация аудитории в той или иной степени всегда была частью концептуальных перформативных практик в духе флуксуса или дадаизма, которые хотели выводить на чистую воду стереотипы высоких искусств. Цель подобного «эпатажа» – помочь слушателю сквозь наросты социальных статусов и культурных норм добраться до голой, непосредственной «человечности» переживания.
часть 3 / вокальный ансамбль Alter Ratio и Ухо-ансамбль / стадион «Старт»
На стадионе «Старт» вокальный ансамбль Ольги Приходько Alter Ratio и Ухо-ансамбль во главе с дирижером Луиджи Гаджеро исполняли произведения Мортона Фельдмана и Джона Кейджа. В 1967 году друзья Фельдман и Кейдж спорили в эфире одной из нью-йоркских радиостанций о том, кто кого больше насилует – повседневная реальность культуру или наоборот. Фельдман жалуется на рок-н-ролл из вездесущего радио, а Кейдж считает, что музыкант должен не сдаваться реальности, а научиться слушать ее – и упоминает свою знаменитую симфонию, в которой он дирижировал 12-ю радиоприемниками.
Киевский концерт агентства «Ухо» поставил вопрос о взаимодействии культуры и реальности очень остро – на стадионе «Старт» не были ограничены ни вход, ни место проведения концерта, и поэтому исполнение проходило не только для публики с билетами, но и для тех, кто в этот будничный вечер выгуливал на стадионе собак и детей, возвращался из гастронома с кефиром, обсуждал с друзьями футбольный матч. Звуки солирующих альта и сопрано смешивались с воплями маленьких футболистов, лаем и ревом проезжающих мотоциклов. Похоже, в споре двух выдающихся музыкантов победил третий, Эрик Сати, которого Джон Кейдж цитирует в том же самом разговоре: «нам нужна такая музыка, что не будет нарушать шумов окружающей среды».
часть 4 / Сильвана Торто / церковь св. Димитрия
Эпилогом «музыкальной олимпиады» от «Уха» стало выступление итальянской вокалистки Сильваны Торто: в камерной Димитриевской церкви эпохи барокко на Подоле она исполнила сочинения композиторов-экспериментаторов Лучано Берио, Дьердя Куртага, Миклоша Кочара и Констанции Гурзи. Последним вопросом «Архитектуры голоса» стал вопрос о присвоении пространства человеком и искусством. В свое время помещение православного храма было насильственно присвоено советской властью в качестве спортивного зала, и даже после восстановления церковь святого Димитрия так и осталась постмодернистским пастишем: комически огромный в отсутствии купольного пространства всесвещник, галерея икон вместо иконостаса, повисшие в воздухе арки гипсового алтаря, остатки спортивной разметки на дощатом полу. В свою очередь, концерт представлял собой присвоение сакрального пространства музыкой, написанной, например, на слова поэта-самоубийцы Аттилы Йожефа и авангардиста-коммуниста Лайоша Кашшака. И то, и другое может быть воспринято и как прогресс, и как богохульство – в зависимости от исторической и личной перспективы. И то, и другое уравнивает музыку и религию как разновидности метафизики, которая всего лишь меняет формы и место встречи с человеком.
Саша Кравченко
