Дирижер киевского камерного оркестра New Era Orchestra Татьяна Калиниченко.

Какими качествами должен обладать дирижер?

— Не знаю, качество ли это — дирижер должен очень любить  музыку, это главное. Качества…. я читала где-то, что  у дирижера должно быть неисчерпаемое терпение. И я согласна с этим. А еще сила воли, целеустремленность. Это одна из тех профессий, которые невозможно сформулировать пятью-десятью пунктами,, не назвать дупустим пять или десять качеств, необходимых дирижеру. Все главное, наверное. Даже человеческие недостатки (у всех людей есть недостатки и слабости) должны работать на тебя, если ты дирижер. Я хотела бы потом еще раз вернуться к этому вопросу. 

Конечно. А это «гендерная» профессия, в смысле — гендерные стереотипы сильны для дирижеров?

— Очень. Причем, это не реакция музыкантов,  с ними просто: ты либо дирижер, либо — нет. Это очевидно внешне, всегда ставится особенный акцент, отдельно подчеркивается, что дирижер — женщина. Говорят, что сейчас началась эра дирижеров-женщин, вот, появились хорошие дирижеры и среди женщин, это как-то отдельно, с придыханием выносится за рамки просто дирижеров. Но мир меняется быстро. 

А слово «Маэстро» по отношению к вам не режет слух?

— Нет, мне очень приятно. 

New Era Orchestra уже 11 лет, ваш дирижерский стаж больше?

— Да, намного. Я как-то пыталась посчитать… формально принято считать от даты, когда дирижеру вручают диплом об окончании консерватории. Мне его вручили в 2003 году, и в 2004 я начала работать. Но мне кажется, не совсем верно так считать. Начинающий дирижер должен пройти некий инкубационный период, понять —  что он умеет, когда ему кажется, что он умеет все, но умеет, на самом деле, мало. И главное: должно прийти понимание понимание того, его ли это профессия. Осознавание того, что ты знаешь и умеешь слишком мало, парадоксальным образом приходит только тогда, когда дирижер уже что-то умеет и знает. 

Задачи, которые вы ставили перед собой тогда и сейчас — разные?

— В 2004 году у меня был доступ к оркестру, я постоянно что-то придумывала, можно было репетировать много и долго. Не думаю, что я осознавала свои задачи, так интересно мне было все, что я делала: настоящий оркестр, и я действительно хожу на работу, работаю дирижером! Понимание задач, видимо, пришло к 2007 году, когда был создан New Era Orchestra, и пришлось задуматься — что я делаю, для чего я это делаю, чего я хочу, и куда буду двигаться. Кристаллизация этих вопросов и целей заняла не один день. Сейчас наши задачи (наши — потому что мне сложно оторвать меня от оркестра, мы — это единый организм) — взять курс в «высшую музыкальную лигу». Это большая задача, и есть ряд внутренних задач, связанный с локальными проектами в Украине. Но на самом деле они связаны, прорыв в международную музыкальную лигу возможен тогда, когда существует активное музыкальное движение дома, в Киеве, в Украине. 

Нужно много играть тут?

— Да, мне хотелось чаще, но я пока не придумала, как это делать. 

Для вас мало или совсем нет площадок?

— Пока единственная площадка, которая соответствует международным требованиям (по акустике и прочим позициям) это Филармония. Это классно, что она есть, но она одна, мы пока еще не придумали, как на ней регулярно выступать. 

Словом, еще не придумана система, позволяющая играть больше концертов. Второй, после площадки — вопрос с комплексным финансированием. Мы пока идем от концерта к концерту, каждый раз новый проект это подвиг, каждый раз — любой проект начинается с нуля.

Хотите дирижировать оперой?

— Да. А куда зовут? Обожаю оперу, я была бы счастлива, если бы можно было это делать.  Пока не вижу как, каким образом.  Но опера — это моя большая мечта.

Как вы определяете репертуар New Era Orchestra? Вы оттачиваете технику, пытаетесь запомниться редкими партитурами, наоборот — играете популярное?

— Одна из сильных сторон New Era Orchestra — интересные программы. Я развиваюсь, оркестр развивается, мир стремительно меняется, и в огромном количестве музыки нужно выбрать именно ту, которую ты хотел бы исполнить. Сочетание современной музыки и классики друг друга усиливает, при такой комбинации выигрывает вся программа. 

Вопрос о трактовке: может ли дирижер принципиально отклоняться от партитуры и заветов композитора?

— Как это — «принципиально?»

Решить, что в определенном месте он сделает иначе, чем предписано. Есть же подручные средства — ритм, паузы.

— Есть принцип «чуть-чуть», который мне нравится. Это «чуть-чуть» иногда может кардинально многое изменить — концепцию, прочтение, в этом «чуть-чуть» зарыт большой потенциал изменений. Но внешне — это одна из мелочей, из которых  состоит исполнение. Сделать так, чтобы эти мелочи были интересными (не в смысле искать специально, где бы мне устроить эдакое «чуть-чуть») — это и есть одна из главных задач дирижера. Она состоит в том, чтобы раскрыть музыку, чтобы ее было интересно слушать. Давайте так попробуем, а может быть изменим «чуть» в этом месте, а может, в этом месте сделаем паузу — эти маленькие детали не заметны по-отдельности, но заметны в комплексе и со стороны. Из принципа «чуть-чуть» вырастает и складывается многое, и главным образом впечатление от игры оркестра. Никогда не ставила задачи просто «изменять», главное — как можно качественней исполнить произведение. 

То есть любая мелочь должна быть обоснована. Вы это проговариваете с оркестром?

— Не то чтобы мы проговаривали абсолютно все…. Серьезные вещи оговаривается и регулируются во время репетиций. Моя задача — качественное исполнение. . Особенно это касается «якобы простого материала», когда кажется, что тут «нечего играть». Это ошибка, есть внешне сложные произведения, они могут тяжело репетироваться и очень легко исполнятся. А обманчиво простые тексты всегда имеют подводные камни, которые нужно уметь видеть. Как правило, чем больше музыкального опыта, тем сложнее сыграть круто  простое произведение. Я за внимание к маленьким деталям — если уметь их обнаруживать, получается неожиданно хорошо. 

После концерта с оркестром проводите разбор полетов?

— Специально нет. У нас нет репертуарного комитета, но если у нас есть возможность записать звук и видео, и мы изучаем фрагменты и сверяем мнения. Когда есть возможность, мы анализируем моменты, которые удались, и те, что удались меньше. В этом обсуждении принимают обсуждение все, но мы не сидим вместе буквально, за одним столом, все это  происходит в Интернете.

Что определяет качество оркестра?

— Это комплексный вопрос, не хочется цитировать Булгакова и его рыбу второй свежести. Не бывает рыбы второй свежести, она или свежая, или протухшая. Так и с оркестром: он либо хороший, либо… не очень хороший. Это слышно. Видно. Тут можно написать трактат страниц на 300. Дирижер коллектива должен всегда учиться, это влияет на то, как играют музыканты. 

То есть дирижер определяет качество оркестра. Ваши музыканты учатся? Заставляете?

— Я бы сказала наоборот: это я, работая с  ними (такими классными музыкантами), постоянно учусь у них. Оркестру и дирижеру должно быть интересно друг с другом. Для того, чтобы это было интересно, обе стороны должны находиться в движении и что-то с собой делать, развиваться. Чем больше дирижер слушает (в прямом смысле «слушает») музыкантов — саму игру оркестра (не поверите, не все это делают, этому нужно учиться) —  тем лучше он может влиять на процесс. И не мешать музыкантам играть. Все  в оркестре учатся друг у друга. 

Вы вырастили уже какой состав оркестра, четвертый?

— Мне сложно сказать, какой. Всегда, с момента основания был костяк коллектива. Он тоже не может быть постоянным, 11-ый год мы живем в сессионном, убийственном режиме. Это сборный оркестр без постоянной прописки и финансирования – и он каким-то чудом ухитряется делать неординарные вещи. Поэтому про состав сказать сложно: очень много людей сменилось. Совершенно четко могу сказать: у меня в оркестре всегда есть студенты. Их немного, но они есть всегда. Это важно. 

Есть неофиты, которы помнят «как надо» из теории, и есть мастодонты, которые знают «как надо».

— Студентам видно, куда тянуться. Когда они попадают в компанию очень серьезных музыкантов, происходит быстрый рост, эволюция.

А бывает и студентам есть что сказать. 

Что дают студенты сложившимся музыкантам?

— Надо спросить у музыкантов. Мне кажется, что это взаимная тема. Когда человек впервые попадает ко мне на репетицию, отмечает нашу особенную атмосферу. И я, наверное, единственный человек, который не может ее объяснить, потому что во время работы я целиком поглощена ею. В оркестре есть должность  инспектора, который напоминает дирижеру о регламенте и перерывах.  Я абсолютно не подхожу на эту должность, на время репетиции у меня заканчивается все чувство времени, и меня дисциплинируют музыканты: «Таня, мы репетируем уже полтора часа, надо бы прерваться!» Это не из-за неуважения к музыкантам. 

Словом, нашу особенную атмосферу чувствуют все, почти сразу. Мне недавно задавали вопрос о том, что же особенного в New Era Orchestra, не знаю, наверное вам надо прийти на репетицию, увидите.  Я люблю оркестр и музыкантов, меня вдохновляет работа с оркестром. Если ты сильно, искренне чем-то увлечен, это чувствуется и действует, как магнит.

Что, кроме работы и репетиций вас вдохновляет?

— Путешествия, красивая картинка, новые места. В которых я (конечно же) ищу концертные залы, без этого никак. Где бы я ни проезжала, я ищу возможность попасть на концерт. 

О чем вы мечтаете для New Era Orchestra?

— Я мечтаю, чтобы в Украине появился современный  концертный зал, а если шире — современный концертный комплекс, с разными залами: камерным, театральным, экспериментальным…  Это не моя какая-то узкоспециализированная мечта: «чтобы только мне». Об этом мечтает много людей. Нам нечего предложить оркестрам кроме Филармонии, а это один маленький, хоть и хороший зал, на 650 мест. Мы не можем совершать обмены и коллаборации с другими оркестрами, как делает весь мир, весь мир обменивается опытом. Наша страна могла бы стать местом, в котором встречаются музыканты — дирижеры и оркестры. Мы могли бы ступить в партнерство с остальным музыкальным миром и стать желанной страной для гастролей.  Много музыкантов уезжает,  они видят отличные залы, интересные концертные программы, движение и жизнь. Очень хотелось бы, чтобы мы тоже так работали. Я не знаю, что надо для этого делать, иногда делаю деятельные шаги, чтобы это приблизить. Мне уже несколько раз сказали: «Таня, у тебя ничего не получится!» Раз десять мне это говорили разные люди, и мне кажется — таки получится.

На концертах других оркестров смотрите специально на дирижера?

— Бывает так, что невозможно не смотреть. Я была на Salzburg Festival, Густаво Дудамель дирижировал Венесуэльским оркестром, это была бродвейская постановка «Вестстайдской истории», в главной роли Чечилия Бартоли. Невозможно не смотреть на Густаво Дудамеля! Он фейерверк, фонтан, ходячая музыка! Словом, конечно, мне интересно наблюдать за дирижером, особенно если это хороший дирижер. 

Я мечтаю попасть на репетиции к Кириллу Петренко, сейчас он главный дирижер Мюнхенской и Баварской опер, с 2019  года он станет главным дирижером Берлинской филармонии. Все, что есть в интернете о нем, я уже изучила, он выдающийся дирижер.

Дирижеры иногда дирижируют без палочки — палочка это важно?

— Я дирижирую руками, в какой-то момент стало так удобней. Это очень индивидуально. Есть формальные правила о том, что дирижировать надо палочкой, это технически обосновано и понятно, отчего именно так. 

Каждый дирижер выбирает для себя сам. Тут ведь важно не с палочкой ты или без нее —  важен результат, понимает ли тебя оркестр. Насколько понятный импульс идет от дирижера. Сейчас палочка мне мешает. Были концерты, которые я начинала с палочкой, потом ее откладывала на пульт, потом я ее случайно потеряла, мастер, который дела палочки (один на Киев) умер, не у кого стало заказывать… Я не единственный дирижер, который дирижирует без палочки. Обычно я работаю без дирижерского подиума, «внутри» музыкантов — может еще и опасно с палочкой, могу задеть. 

Жесты дирижера можно истолковать «не так», это же не азбука Морзе?

— Жесты дирижера второстепенны. Мне нравится наблюдать, когда у дирижера яркая, филигранная техника, я всегда на это смотрю и замечаю: «Ух, мне тоже надо так сделать!», это важно, но это… второстепенно. Если твои жесты будут мешать взаимодействию с оркестром, это ужасно. Конечно, есть определенные каноны, которым учат в консерватории, и все дирижеры должны их усвоить. Я всегда спрашиваю у музыкантов: «Понятно или не понятно? Что-то было непонятно?» Если музыкантам было непонятно, надо поменять жест на понятный. 

Вы дирижер-демократ или диктатор?

— Наверное, я пытаюсь сочетать. И, наверное, сейчас я и отвечу на ваш первый вопрос. Мне недавно передали, что обо мне говорят: «Вы что, выжили после Калиниченко?!» У дирижера должен быть характер, если его нет, это будет не очень удобно. Дирижер работает не с инструментами, а с людьми, с одаренными людьми, его задача раскрывать возможности этих людей. Я могу быть  диктатором, но без крайней необходимости я им не буду. 

Невозможно быть дирижером без чувства меры и чувства юмора. В музыке столько юмора, если дирижер его не видит, как можно дирижировать! И еще дирижер должен быть дипломатом, особенно, если у него сильный характер. Нужно уметь быть терпимым и  уметь уходить от прямых ответов, если они вызывают агрессию. Оркестр видит, когда дирижер бывает дипломатичен и каких усилий ему это стоит. 

Вы поступили на дирижерское отделение почти сразу после рождения ребенка, ваша дочь занимается музыкой?

— Я поступала и во время беременности,  я поступила с третьего раза, и это не тот случай «какие плохие преподаватели, как они так могли?!» — два раза у меня не получилось поступить, потому что я была слабо подготовлена (но мне казалось тогда — блестяще, а сейчас, конечно, так не кажется) я не отвечала требованиям, но мне нужно было подышать этим воздухом.  Моя дочь Влада была все детство окружена музыкой и гастролями. Она учится в НАОМА (Академия искусств и архитектуры), на архитектурном отделении. В три года мы поговорили с ней о будущем, и она мне сказала: «мама, я не буду музыкантом». С тех пор она своего решения не поменяла. Ее дипломная работа будет  о современным концертным зале.

*******

Ближайший концерт New Era Orchestra пройдет в конце июня, и он будет выдающимся:

В программе Григ—Вивальди—Бах—Мендельсон-Бартольди—Брамс. 

С оркестром выступят солисты: 

Кит Армстронг, фортепиано, США / Андрей Белов, скрипка, Германия / Андрей Павлов, скрипка, Украина / Артем Полуденный, виолончель, Украина

• Что: концерт New Era Orchestra. Armstrong/Bielow
• Когда: 25 июня, в 19:00
• Где: Национальная филармония, Владимирский спуск, 2