Ги Дебор (1931-1994), конечно, – одна из значительных фигур в области прежде всего эстетической мысли, что бы сам о себе ни думал.
Известный миру как писатель, кинорежиссер и политический активист (самым важным, определяющим все прочие стороны деятельности было для него именно последнее), в этой небольшой книжечке он предстает нам как создатель принципиально новых для его времени (вошедшие сюда тексты Дебор писал во второй половине 1950-х) и в наше время еще не слишком старых областей внимания. Во-первых, эстетики города; во-вторых – существенным образом с нею связанной антропологии города.
Составители книжечки постарались собрать из разных текстов Дебора цельный образ дисциплины, название которой вынесено на обложку – психогеографии. Дебор сделал ее возможной, хотя для него она никогда не была собственно дисциплиной; ничего цельного и систематического на эту тему он не написал – теоретические построения вообще не составляли главного предмета его забот. «Прежде всего мы считаем, – писал он в самом систематичном тексте на эту тему, в «Отчете о конструировании ситуаций…», – что нужно изменить мир.»
Психогеография – наука о взаимодействии человека и города. Для своего создателя она была практикой, системой практических приемов и лежащих в их основе, тоже вполне практических, наблюдений.
Дебор вносит один из важнейших за всю, наверное, историю вкладов в копилку человеческих способов обращения с городом как с эстетическим и, по его разумению, в первую очередь политическим объектом, в понимание города как среды человеческого обитания (а тем самым – в понимание человека). Мысля сделать из города плацдарм преображающего (революционного, разумеется) воздействия на социум, а человека, в свою очередь, – орудием такого воздействия, он обращает внимание на то, что город принципиально неоднороден в эмоциональном и смысловом отношении. Город состоит из преходящих, изменчивых и преобразуемых атмосфер – переходящих друг в друга, однако имеющих вполне внятные границы Их выявление – путем определенным образом настроенного перемещения по городскому пространству, дрейфа, картографирование и, наконец, изменение в желаемом направлении и есть то, что Дебор называл вполне случайно, но крайне удачно подвернувшимся словом – психогеография. Собственно, у него это – понятие-практика в неустоявшемся, пластичном состоянии, неотмыслимое от ситуационистской «игры всерьез».
К революции, неотменимой задаче левых радикалов, Дебор подходит с нетипичной стороны: антропотехнической, антропопластической. Чтобы изменить социум, он намерен изменить, перенастроить прежде всего самого человека – и как орудие воздействия на общество, и как материал, из которого оно создается, а взаимодействие человека со средой его обитания – с городом надеется превратить в способ такой перенастройки. «Психогеография, имеющая значение лишь как часть общей переработки всех ценностей современной жизни, становится на путь коренного преобразования городской среды. Исследование «психогеографической реальности города», – настаивал Дебор, – это не более чем отправной пункт созидания нами для себя более достойных условий жизни.» Что-то подсказывает, что человека создатель психогеографии понимал – по крайней мере, чувствовал – шире, полнее и тоньше, чем это предполагалось его собственным мировоззрением.
Читатель книжечки, изданной «Ад Маргинем Пресс», имеет возможность познакомиться с некоторыми образчиками деборовского картографирования парижского пространства – увы, в силу формата книжки катастрофически мелкими, почти слепыми, апеллирующими скорее к воображению, чем к зрению, к тому же лишенными подробных комментариев, которые совершенно необходимы для их качественного понимания, – но все-таки дающими самое общее представление о методе.
Эстетика Дебора (понятая широко: как отрефлектированная чувствительность), бывшая орудием его политики и вряд ли мыслившаяся своим создателем в отрыве от нее, – переросла свои первоначальные задачи. По крайней мере, у нее есть все возможности их перерасти – и стать одним из способов понимания взаимодействия человека с его пространством вообще. Соратники Дебора по психогеографическому разведыванию разных зон города оставили в общекультурной копилке смыслов – всем, а не только тем, кто разделяет их марксистские взгляды – понимание того, что (вроде бы) субъективная реальность привязанных к пространству смыслов, настроений и чувств способна быть картографированной не менее, чем объективная совокупность географических признаков – да и объективна она, если вдуматься, ничуть не менее. Политические задачи создателя психогеографии остались с ним, а техника и возможность плодотворной теории – вот они, с нами.
Прилагательное «психогеографический», сохраняя приятную размытость, может характеризовать и данные, собранные в процессе такого рода исследований, и их влияние на человеческие чувства, и даже вообще любую ситуацию и деятельность, которая продиктована страстью к открытиям в этой области.
Текст: Ольга Балла
Ги-Эрнест Дебор. Психогеография. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2017. – 112 с., ил. – (Minima; 25).
