Алиса Ложкина о Венецианской биеннале-2019

Главный проект Венецианской биеннале называется «Чтоб вам жить в интересные времена». Парадоксально, но это очень скучная выставка.

В принципе, идея о том, что наступили такие странные времена, что единственным соответствующим духу времени искусством становится чистый формализм, могла бы иметь право на существование. Если бы куратор выставил только красивые коммерческие вещи, это могло бы быть сильным комментарием к парадоксальной ситуации, когда десятилетия господства острополитического искусства на биеннале никак не помешали приходу в власти Трампа и прочих голограмм. Но выставка Ральфа Ругоффа получилась компромиссом между декором и необходимостью соответствовать коньюнктуре «капиталистического реализма».

Здесь очень много живописи. Хорошая новость заключается в том, что она лишилась стигмы немодного медиа и вовсю возвращается в мейнстрим. Плохая новость состоит в том, что живописью нынче можно заниматься только если ты родом из Африки или какого-нибудь депрессивного лос-анджелесского гетто.

Павильон Ганы – впервые на биеннале в Венеции

Тема африканцев вообще стала одной из доминант выставки Ругоффа. Так много черных лиц на стенах Арсенале, пожалуй, не было никогда. На этом фоне особенно бросается в глаза катастрофически низкий процент таких лиц среди посетителей биеннале. Это биеннале о черных, но не для черных.

Еще одни фавориты проекта – китайцы. Тут много зрелищных инсталляций на грани циркового искусства. Особенно всех поражает огромный робот, двигающийся словно живой и расплескивающий по полу субстанцию, похожую на человеческую кровь. Восстание машин как оно есть, достойное лучших лунапарков.

Что касается украинского участия. Жанна Кадырова в главном проекте – это прекрасно, без шуток. Но выбор проектов, честно говоря, оставляет желать лучшего. Особенно нерелевантной мне показалась работа с базарным лотком, наполненным бетонными фруктами и колбасами. Когда яркая харизматичная Жанна в униформе советской продавщицы делает перформансы на арт-ярмарках, продавая свои работы по евро/доллару за грамм – это действительно тонкий и острый троллинг всего современного арт-рынка. На биеннале без самой Жанны и соответствующего ярмарочного контекста эта работа выглядит как выброшенный на берег кит, где декоративность, опять-таки, заслоняет собой и делает ненужным любой смысл.

Жанна Кадырова. Сэконд-хэнд. Фото: Facebook / Julia Voloshyna

Из павильонов мне больше всего понравились турецкий, польский, канадский, бразильский и люксембургский. В этом году, кстати, много работ с пустыми книгами и тетрадями. Мир со всем грузом старого и уже далеко несовременного современного искусства живет затянувшимся ожиданием нового белого листа.

Ну а Мрия не полетела.

По этому поводу я слышала много хороших шуток и мало серьезных рефлексий. У меня их тоже почему-то не возникает. Да, не полетела. Могла, конечно, красиво и как-то более вдохновляюще не полететь. Сотни номинальных участников павильона – отличный троллинг современной арт-системы и самой биеннале с ее элитаристским пафосом мероприятия для избранных. С другой стороны, когда мир в огне и голограммы наступают со всех сторон, хочется чего-то настоящего. Хотя бы маленькой точки в небе с реальным, хоть и абсолютно абсурдным жестким диском на борту, о котором можно было бы с гордостью рассказывать всем знакомым.

Печаль моя светла. Наверное, это общий дух биеннале, когда вроде бы идет речь о чем-то серьезном, что должно было бы тебя как-то цеплять, но все тонет в тотальном мягчайшем пофигизме. На прошлой биеннале у меня было ощущение, что это выставка-антидепрессант.

На этот раз явно пошли в ход опиоиды.