Что смотреть в киевских галереях и музеях:

Марина Полякова представляет короткий обзор выставок на ближайшую неделю

Галерея Triptych: Global Arts Workshop (Андреевский спуск, 34) 

Наталия Корф-Иванюк представляет поколение 30-летних, уже заработавших крепкую репутацию. Проект «КИЛИМ» — о коврах. Художница работает с несколькими символическими рядами. Ковры — и произведения народного искусства, и объекты, одновременно встроенные в пространство дома и как бы вычлененные из него. Монументальные картины-ковры словно плывут во времени, то проступают резче, то туманятся. Вчера еще они были яркими, они были приготовлены для свадеб и танцев, но вот уже полустерты, их геометрия рассыпается, из них вымараны фрагменты, как будто нити основы разъели годы, стерли тысячи человеческих шагов…

Центр современного искусства White World (ул. Пушкинская, 21) 

Массимо Монтанари в своей книге об истории питания европейцев («Голод и изобилие») удивляется обыкновению средневековых итальянцев подавать на пирах одновременно мясо и рыбу. Тандем художников из Беларуси Владимира Зленко и Андрея Петкевича — они работают самостоятельно, но здесь удивительно «спелись» — словно приносит оммаж витальности и изобилию «дочумной» Европы, щедро набрасывая в одну кучу гигантские окорока, усатых чудо-рыб, серебряную посуду, двузубые вилки, оттиски узоров, кровавые корриды, пажей со свиной головой, чукотских мальчиков с уловом… Но вдруг оказывается, что голландский натюрморт Андрея Петкевича (лебедь, рак… нет, не угадали, олень и капуста) разложен на броне танка, и это уже оммаж сегодняшней украинской реальности, в которой борщ имеет привкус металла.

Музей украинской диаспоры (ул. Московская, 40б) 

Николай Кричевский — отросток на пышном древе художников Кричевских, сын Василия, племянник Федора. Родился в Харькове, учился в Киеве и Праге, в 1929 году обосновался в Париже, и это — вылететь из захлопывающейся клетки — пожалуй, лучшее, что можно было придумать. Выставка приурочена к 120-летию художника и объединила его работы из музеев и частных коллекций, а также документы и фотографии. Здесь есть ранние ужгородские (Николай Кричевский служил декоратором в Русском театре) и пражские пастели, и парижские акварели 1930-х. Словно на наших глазах он вырабатывает индивидуальный стиль, прозрачный, легкий, нежный, чтобы в послевоенные годы достичь зрелости и уверенности мастера. Клод Моне, как известно, любил Руанский собор, а Николай Кричевский бесконечно рисовал Новый мост над Сеной.

Институт проблем современного искусства (ул. Евгения Коновальца, 18д) 

Современное определение симулякра — копия, не имеющая оригинала в реальном мире, означающее без означаемого. Но Институт проблем современного искусства трактует понятие симулякра привольно — как нечто, сегодня являющееся новейшим достижением и актуальным знанием, а завтра становящееся безнадежно устарелым. Художники, принимающие участие в выставке (а их больше сорока), выбираются из предложенного теоретического лабиринта, кто как может. Они расчленили скульптуры на составляющие (вот вам уши, вот лбы), они работают в живописи, графике и цифре, они создают сложные конструкции, как, например, Оксана Чепелик, сотворившая из белой ткани «Нейронную сеть» (хотя этот шар может быть чем угодно, потому что симулякр), или Антон Логов, построивший домик сумасшедшего Тома Сойера и повесивший в нем лозунг «Логов жив». Четыре десятка дерзких и бесстрашных, готовых на любые эксперименты художников — это то, что можно назвать реальностью, а с остальным пусть разбираются теоретики.