Этот разговор посвящен одному важному событию, такие, действительно значительные события случаются редко, может быть раз в жизни. Вот-вот из выйдет книга стихов для детей.  Авторы — поэт Григорий Фалькович и художник Павел Фишель ждали выхода этой книги 10 лет. Этот разговор — не только о новой книге, об отношении к детям, творчеству вообще и детской литературе в частности.

Часто писатели становятся детскими писателями, сочиняя истории для собственных детей. У вас все случилось похожим образом? Павел, с художникам происходит нечто подобное — показать мир?

Павел Фишель: Первая книжка, к которой я имел отношение – «Склероз победитель зла». Она состояла из рассказов и рисунков пятилетнего мальчика, которого я учил рисовать, и была попыткой вовлечь его в пространство искусства. Так оказалось, что мой ученик сам вывел меня на просторы детской литературы.

Хочется не столько показать ребенку мир, сколько самому погрузиться в мир детства, и тогда тот найденный в себе ребенок сможет на равных общаться с другими детьми.

Григорий Фалькович: Да, похожим образом, только не для детей, а с перепрыгиванием через поколение – для внучки. Во времена дочери был «нормальным» взрослым поэтом, и даже не подозревал за собой такой «несерьезности». Поначалу делал стихотворные подарочки к дням рождения внучки – с обыгрыванием количества лет, а потом написался недатский стишок («Кораблик», он, кстати, попал в  «Шалахмонесы»), который тоже ей предназначался. Неожиданно оказалось, что эти штучки интересны не только членам семьи, но и другим неплохим людям. Вот как-то так, само собой и получилось.

Шарль Бодлер сказал «Гений – это четко сформированное детство». Как детская поэзия (и иллюстрация) способны формировать душу? Чувство ритма, меры, вкуса?

П.Ф.: Если в поэзии и иллюстрациях удается выразить ощущение, что жизнь наполнена счастьем и красотой, чудесами и загадками, что в этом мире ребенка ждут и любят –  то душа его в ответ раскрывается.

В доме моих родителей была книга, благодаря которой я стал художником. Это был огромный фолиант, в полстола, в толстенной матерчатой обложке благородного зеленого оттенка с тонким золотым тесненным узором, картонными страницами проложенными папиросной бумагой, с репродукциями картин русских художников.Он был свидетельством каких-то больших (во всех смыслах) ценностей. И я листая его думал, что в мире, в котором есть такие книги, стоит жить.

Г.Ф.: Думаю, речь идет о душе ребенка? Хотя и душа взрослого автора, благодаря произведениям для детей, продолжает совершенствоваться, гармонизироваться, оберегаться от деструкций внешней среды. Применительно к детям: конечно, способна, более того – обязана! Особенно в ранне-детском возрасте. Иначе – зачем она, детская поэзия? А степень воздействия зависит от душевных, профессиональных, мировоззренческих и прочих свойств автора. Хорошая поэзия для детей – жанр чрезвычайно плотной познавательной информативности: эмоциональной, интеллектуальной и духовной. Она формирует душу ребенка, его интеллект, развивает память, помогает адаптироваться к окружающей действительности. Может научить не только нравственным принципам. Рифма, например, неожиданно связывает в детском восприятии совершенно различные слова, предметы, понятия. Поэзия может посодействовать улыбчивому отношению к жизни и парадоксальности мышления – причем, обе эти составляющие одинаково важны. Мы, а тем более, наши дети, обречены жить в сложном, изменчивом и неопределенном мире. Поэтому им так необходима большая гибкость, открытость новому, умение сомневаться.

Конечно, названным выше перечень позитивов не исчерпывается. С самого раннего возраста поэзия может объединить семью общими интересами: процессом совместного чтения, обсуждения персонажей, их поступков и идеалов, дальнейшего возможного развития сюжетных линий. Поэзия заботливо готовит ребенка к взрослости.

Если бы вы писали статью о себе в энциклопедию, что это были бы за слова?

Пинхас Павел Фишель — художник гиперконцептуалист, живописец, скульптор, дизайнер и иллюстратор в своих, крайне разнообразных стилистически работах, стремящийся к благородному выражению тонких душевных переживаний, таких как любовь, нежность, религиозное чувство, итд.  Одна из его лучших работ иллюстрации к «Шалахмонесам» Григория Фальковича.

Григорий Фалькович – человек, соединивший своим творчеством два тысячелетия и два народа. Родился и живет в Украине (Киев). Знает отца только по фотографиям. Считает, что ему повезло с родителями, семьей и друзьями.

Для кого вы пишете?

П.Ф.: На разных этапах по-разному. Пишу для себя, доверяю мнению небольшого числа друзей, когда работа окончена, хочу, чтоб ее увидели все.

Г.Ф.: Наверное, для себя, оставшегося в далеком безотцовском детстве.

Можете перечислить имена хороших современных детских писателей? Художников?

П.Ф.: Из современных детских писателей мне нравится Вадим Левин, Рената Муха, Григорий Фалькович. Из художников — Вера Павлова, Игорь Алейников, Юлий Крыга.

Г.Ф.: К счастью, их очень много… Все они — молоды и талантливы.

Из чего состоит портрет детской литературы? 

Г.Ф.: Из находящихся в активном культурном обиходе литературных героев, цитируемых поэтических формул и знаковых авторов.

Однако, важен не только портрет, но и фон – круг чтения – достаточное количество добротно сделанных произведений, входящих в ежедневный рацион духовной пищи наших детей. А лучшее потом переходит в актив, становится «парадным портретом».

Какие особенности детской психологии нужно учитывать писателю и художнику, которые пишут для детей?

П.Ф. Понятно, что дети любят играть и веселиться. Любят всё трогать и рассматривать. Поэтому мне кажется, что книжка должна быть интересным предметом, который приятно держать в руках и щупать. Ребенку  важно чтобы присутствовали герои с которыми он себя отождествляет, причем и мальчики и девочки. Детей впечатляет то, что похоже на что-то древнее, старинное. Настоящее. Но увы, увы, — могут быть подкуплены миленьким и красивеньким.

Г.Ф.: По большому счету, ничего учитывать не нужно. Кроме того, что (по словам Корнея Чуковского) счастье для ребенка – норма жизни.  Как известно, «Каждый пишет, как он дышит». И пишет тем, из чего состоит сам: из любви (если имеется), из сочувствия и эмпатии (при наличии), личного жизненного опыта, книжного багажа…  И, если, при этом, книжки для детей сделаны по самым высоким критериям профессионализма, если они просто интересны ребенку, и, в то же время, несут заряд оптимизма,  любви и правды  — то есть надежда, что такой ребенок вырастет нормальным человеком. Тем более важно это сейчас, во время войны. Предвижу появление многих детских произведений, привязанных к этой тематике. Патриотизм нужно воспитывать, но необязательно говорить при этом напрямую о войне и околовоенных проблемах. Война – это отклонение от нормы. Не нужно делать ее ориентиром для всех и навсегда. Довольно с нас уже сегодняшней необходимости психологической реабилитации взрослых участников военных действий. Нужно подумать о детях, о том, чтобы понятие нормы, обыкновенности и естественности человеческого существования не смещалось для них в направлении: конфронтации, противостояния, насилия, неизбежных страданий, мучений и мести. Сквозь грохот орудий и поверх информационной трескотни должен обязательно звучать чистый голос мирной жизни и счастливого детства. Обыкновенные, добрые слова. Неискалеченные флора и фауна. Нормальные человеческие отношения…

Есть дети, которые любят читать, есть те — которые не любят или не привыкли. Увлеченные кликой дети — это заслуга и успех авторов книг?

П.Ф.: Читающие дети — это на 90% заслуга родителей. Но захочется ли родителям проявлять любовь к своим чадам посредством книжек, зависит от авторов.

Г.Ф.:  В значительной степени. Наверное, очевидной халтурой увлечь довольно сложно.

Правда, есть дети, «заточенные» на чтение, для которых литературные сюжеты и герои непосредственно входят в жизненный контекст и являются немаловажной частью их мира.

Кроме того, в нормальных семьях, нормальные родители «приучают» детей к такой важной части бытия, которой является книга. Чтение вслух и обсуждение (совместное проживание) прочитанного — как начальная стадия такого «приучения» —  просто становятся одним из элементов ежедневного распорядка дня. Переходят в повседневность, в привычку. А от привычки, как известно, до характера и до судьбы – один шаг!

Раньше в детских книгах было гораздо меньше иллюстраций. Эти дети выросли и говорят: зато мы фантазировали. А вы как думаете важны или вредны картинки в книгах? 

П.Ф.: Это вопрос качества, а не количества. Видимо важно, чтоб издания были разными. Лишь замечу, что и раньше были чудесные книги с массой прекрасных иллюстраций. Достаточно вспомнить сказки оформленные Билибиным или английские переводы Маршака оформленные Конашевичем. Хорошая иллюстрация ведет свою мелодию несколько отличающуюся от повествования. Такой полифонический эффект стимулирует фантазию, а не наоборот.

Г.Ф.: На сегодняшний день, в том числе и по коммерческим соображениям — необходимы.  Кроме того, картинка – основная единица восприятия современными детьми.

Именно благодаря иллюстрации, стихотворение получает другую жизнь. У настоящего художника читатель «путешествует» не только по тексту, но и по рисунку. В таком рисунке можно увидеть много интересного, напрямую, вроде бы не связанного с самим стихотворением, можно, что называется, немножечко «пожить» в нарисованном мире… А в итоге – лучше понять стихотворение, привыкнуть, привязаться к нему. Или даже полюбить, запомнив надолго.

Расскажите о «Шалахмонесах» — как вы их придумали, сочинили, рассказали, нарисовали?

П.Ф.: В начале этого века  автор Григорий Фалькович  рассказал мне, что у него (уже маститого взрослого поэта) вдруг стали прорываться детские стихи. Он предложил мне прочитать их, и если меня они заинтересуют, отобрать понравившиеся для создания иллюстраций.

Стихи меня совершенно поразили. Я их зачитывал всем знакомым. Кроме необычного хода, наполненности добротой, человечностью и весельем, в них было что-то никогда мной не слыханное —  они были написаны от лица современного украиноязычного еврейского ребенка , живущего полноценной жизнью в полном согласии с заповедями. Такой герой еще никогда не появлялся в украинской литературе. Я долго не мог найти ключ к оформлению книги, пока не обратился к средневековому искусству. Используя стилистику допечатных манускриптов, мне удалось объединить мир древних ценностей (присутствующий в сознании еврейского ребёнка) с современными реалиями.

Пять счастливых лет работы над «Шалахмонесами» совершенно преобразили меня как художника, и повлияли на выбор новых целей в искусстве. Автор позволил мне совершенную свободу, и я не был связан сроками, техникой исполнения, возможностями печати начала 2000-ных.

Книга получилась уникальной во всех смыслах, но очень дорогой. С золотом, с рельефами на каждой странице – таких книг еще не издавали.

Издатели, к которым мы обращались не соглашались её печатать, приговаривая многозначительно: «Как читателям нам очень нравится, а как издателям…»

Прошло еще лет пять, пока Леонид Финберг (главный редактор издательства «Дух и Литера») увидел иллюстрации к «Шалахмонесам» во время моего мастер-класса на «Гогольфесте», и заинтересовался  возможностью их издания. Типография «Мастер Книга» предложила техническое решение для страничных рельефов.

Прошло еще четыре года…

И не видеть бы нашему с Фальковичем творению света, если бы во время разговора с моим другом Алексеем Сиговым, мы не заговорили о том, что очень жаль наших детей, и детей наших друзей вырастающих без «Шалахмонес». Потом была сумасшедшая в техническом смысле работа по подготовке макета, которую я провернул лишь по причине того, что это книга моей мечты. И вот благодаря поддержке семьи Сиговых спустя десять лет книга увидела свет.

Г.Ф.:  Вначале, безотносительно к этой книге и наряду с другими, написалось стихотворение о добрых «несуществующих существах» — шалахмонесах. Это было время моего приобщения к основам традиционной еврейской духовности (или – к духовной еврейской традиции), которое совпало с периодом активного стихотворчества для детей. Тогда, очевидно, некоторые элементы иудаизма воспринимались, кроме всего, филологически: звучание, сочетаемость слов, соотнесенность с русскими и украинскими аналогами и прочим. Каким-то образом, совершенно неосознанно, в это стихотворение вошло очень поэтическое и очень «детское», по-моему, словцо «шалахмонесы», которое не имело тогда никакой соотнесенности с подлинными шалахмонесами — подарочками на веселый еврейский праздник «Пурим».

Теперь же, по истечении стольких лет, я воспринимаю книжку «Шалахмонесы», как прекрасный подарок, преподнесенный благосклонной судьбой: мне, моей семье и моим друзьям.

Это — то, что касается стихотворения «Шалахмонесы». А возникновение одноименной стихотворной подборки как основы будущей книги – одновременно и чудесно, и незатейливо. Помню, что передал, тогда  еще более молодому, чем нынче, замечательному художнику, ученику Даниила Лидера, Павлу Фишелю, стопочку листов с детскими стихами. И через очень короткое время (минут 20, думаю) – звонок на мобильный: «Понравилось, буду рисовать». Оказывается, в транспорте успел все прочитать и там же принять решение… В конечном счете, именно художник отобрал стихи для этой книги. И расположил в удобном для себя порядке. Я принял его решение, и не жалею об этом.