Мы продолжаем цикл колонок Сергея Гусовского. Вторая колонка – О качестве жизни.

Последние 15 лет траектория качества жизни киевлян идет вниз. В цифрах это выглядит так: с момента принятия генплана (15 лет) город потерял порядка 2 000 гектаров зелени. Что означает эта потеря? Попробую трансформировать эту цифру во вразумительные объекты. Если взять футбольное поле – это три тысячи футбольных полей. Еще проще: подряд 100 полей в длину и 30 – в глубину. Столько парковых зон и леса стали домами. Не дорогами, замечу, а домами.

А что с дорогами? Если брать цифры, то дороги в ткани города занимают меньше 10%. У Лондона или Парижа на дороги приходится больше 20%.

Город в последние годы нагружается жильем. Не только жильем конечно, но оно главный драйвер.

Каждый год в последние несколько лет мы вводим в эксплуатацию больше миллиона квадратных метров жилья. Хорошо или плохо, но это – факт. Условно, за последние четыре года мы ввели пять миллионов квадратов жилья, за это же время было построено порядка пяти школ и четырех детских садов.

Чтобы понимать дисбаланс по части качества жизни по данным прошлого года: у нас порядка 90 тысяч мест в детских садах – это их расчетная мощность и емкость. В них сейчас ходит 110 тысяч детей. Около 15 тысяч детей стоит в официальной очереди. Понятно, что в виду призрачности надежд не все записывается в очередь. То есть, мы имеем 35 тысяч превышения потребностей над возможностями – 100 детских садов надо в идеале построить сейчас. В прошлом году построили два. В этом, по планам, пять. И в это же время продолжает строиться новое жилье, т.е. мы продолжаем усиливать дисбаланс.

Что делать? Понять, что у города нет и никогда не было действующей стратегии. Формально она возникла в 10–х годах этого тысячелетия. Это был не худший документ, это даже был интересный документ. Что важно: никто никогда вообще им не пользовался. Он существовал, но никто его не открывал.

Сейчас, в эти дни, идет актуализация стратегии, этот процесс пытаются провести за четыре месяца, включая август, что сложно и сомнительно. PriceWaterhouseCoopers проводит ее аудит, наша фракция активно участвует в рабочих группах. Хорошо бы завести стратегию не как болячку, а для того, чтобы достичь осязаемой цели.

Качество жизни – вполне осязаемая штука. Оно раскладывается на составляющие – количество мест в детских садах и школах, качество медицинского обслуживания, протяженность дороги с работы и на работу и так далее. Получив стратегию, нужно городской бюджет привязывать к плану выполнения этой стратегии. Мы  работаем над бюджетным регламентом, это специфический инструмент. Он четко прописывает формирование бюджета и все стадии его подготовки. Все будет открыто от самого начала – от поступления запросов из райгосадминистраций и департаментов КМДА.

Сейчас это работает иначе. Бюджет тихо пишут в департаменте финансов КМДА, а в конце года его вываливают на бюджетную комиссию, и «утрясают» в течение одной-двух недель. При этом говорят: «Ребята, вы давайте голосуйте, ну что вам там тут еще надо? Не проголосуете, мы не сможем платить зарплату учителям и врачам. Нечем будет выплачивать пенсии пожилым людям и АТОшникам. А вы, негодяи-мерзавцы, не хотите голосовать!»

И все итерации согласования бюджета потом связаны с удовлетворением так называемых «хотелок», – у депутата есть этакая феодальная территория – округ, по которому он был избран. А значит, «вот тут мне надо улицу заасфальтировать, а вот тут у меня парадное, а здесь надо вложить денег в бассейн». «На тебе денег», – говорят депутату, – «А ты за это будешь нормально голосовать на протяжении года».

Так работает эта феодальная конструкция, которая пропитывает всю систему власти. На самом деле, городские депутаты избирались по многомандатному округу, а значит, фракции несут ответственность за весь город. У нас за каждым районом закреплены в среднем по два депутата – и они отвечают за весь район. Полностью, без исключений.