Издатель Илья Бернштейн возвращает забытые книги, переиздает  отличный книжный шкаф собственного детства. Это не столько ностальгия, сколько возвращение (обретение) книг, заново. И еще –  исследование. Новое исследование посвящено Андрею Некрасову и его «Врунгелю».

Переизданные Бернштейном книги можно покупать не раздумывая, из-за презумпции осмысленности. Отбор всегда обоснован, и вполне интересен сам по себе, но еще и  ради комментариев, и затекстовых статьей. Они в его книгах и есть –  самое главное.  Это легкий, красивый перенос традиции научного издания литературных памятников на книги, которым это было не предназначено, детскую литературу.

Комментарии, которыми Бернштейн сопровождает книги (его собственные и кооператива*) – идеальные. Точные, умные, те, что надо.

Художник Кирилл Челушкин: Не со всех книг надо стряхивать пыль.

Надо было издавать книжку без текста Некрасова, с комментариями Лекманова-Лейбова. Было бы интересней и концептуальнее.

С моей стороны – только простые иллюстрации. Никаких проблем. Что написано – то  изображено.

Олег Лекманов: В первую очередь – «Врунгель» по-настоящему легкая и смешная книга, в которой в жертву безыдейному веселью приносится все.

Многие из наших близких друзей удивились и даже расстроились, когда узнали, что после комментария к похождениям Васи Куролесова мы с Ильей Бернштейном и Романом Лейбовым взялись за «Приключения капитана Врунгеля» Андрея Некрасова: «Вот Коваль, это было – да! А «Врунгель» – советская агитка для детей!» Что ж – не без этого… Однако, в первую очередь – «Врунгель» по-настоящему легкая и смешная книга, в которой в жертву безыдейному веселью приносится всё – и обстоятельность традиционно неторопливых рассказов о кругосветных путешествиях, и приключенческая романтика, и, страшно сказать, советская идеология. А то, что повесть Некрасова писалась и публиковалась в грозном 1937 году, позволяет взглянуть на нее, как на своеобразное терапевтическое средство, ведь смех спасал читателей и автора от страха.

Продвинутые советские пионеры были прекрасно осведомлены о том что в Египте живут только одногорбые верблюды (дромадёры, они же – дромедары), а двугорбые (бактрианы) никогда в Африке не водились, будучи обитателями центрально-азиатских степей и полупустынь. Хотя в Азии и есть места, где используются оба одомашненных вида, но к Каиру это не относится. Врунгель выстраивает из верблюдов иерархию: двугорбого получает сам капитан, одногорбого седлает старпом Лом. Фуксу приходится довольствоваться банальным ослом (если бы Некрасов предпочел зоологическое занудство, он усадил бы шулера на родственницу верблюдов – южноамериканскую ламу).

Роман Лейбов: Забавная история с этим капитаном Врунгелем: среди моих знакомых почти в равных долях присутствуют люди, сохранившие сентиментальные чувства по отношению к этой книжке, и те, кто брезгливо морщится при упоминании о ней.

Я отношусь к третьей фракции, малочисленной: книгу Некрасова в детстве читал, но решительно никаких воспоминаний о ней не сохранил. Мультфильм запомнился лучше, отчасти потому, что в нем были песни и вот эти мучительные коллажные кадры, где рисованная лодочка никак не хотела вписываться в черноморские волны, отчасти — потому что Фукса озвучивал знакомый дядя Жора. В общем,  в отличие от работы с текстом Коваля, для меня комментирование истории про Врунгеля было чистым историко-литературным упражнением (конечно, не без личной вовлеченности, но связанной не с текстом и тем более — не с автором, а с жанром — детской литературой — и советской эпохой). Не скажу, что в процессе работы над комментариям нежно полюбил эту книгу, но известной симпатией к ней, пожалуй, все-таки проникся.

______________________________

*«Кооператив комментатора Бернштейна» – цитата из переписки с Р. Г. Лейбовым.