Каждый раз под Новый год нужно писать о чем-то новогоднем. Но у нас уже есть некоторая история, и мы уже писали и про елку, и про святки (святочные рассказы). Пусть на этот раз будет святочный рассказ о возвращении елки. Или скажем так: известная всем история о киевском партийном руководителе Павле Постышеве, который в 1935 году «вернул» советским детям елку – история, безусловно, мифологическая и скроенная по лекалам двух известных святочных сюжетов.

Первый – невероятно в свое время популярный «Мальчик у Христа на елке» Достоевского, хотя за ним длинный ряд, в начале которого стихотворение Фридриха Рюккерта «Елка сироты»: там впервые появляется бедный мальчик, который смотрит в окно на елку в богатом доме. Надо сказать, что к началу ХХ века сюжет был настолько расхожим, что его пародировал сам основатель пролетарской литературы Максим Горький:

В святочных рассказах издавна принято замораживать ежегодно по нескольку бедных мальчиков и девочек. Мальчик или девочка порядочного святочного рассказа обыкновенно стоят перед окном какого-нибудь большого дома, любуются сквозь стекло елкой, горящей в роскошных комнатах, и замерзают, перечувствовав много неприятного и горького.

И еще один важный святочный сюжет – чудесное исцеление. Самый известный из таких рассказов – «Чудесный доктор» Куприна. Дело происходит в Киеве, в Царском саду. Бедный человек, которого преследует череда несчастий, – у него тяжело болен ребенок и нет денег ни на врача, ни на лекарство, – он приходит в сад, садится на скамейку и задумывается о самоубийстве. И тут рядом с ним садится чудный старик, который оказывается доктором Пироговым, и вот оно – спасение!

А теперь собственно «постышевский» миф.

Принято считать, что все начинается с заметки Постышева в «Правде»  28 декабря 1935 года. «Давайте организуем к новому году детям хорошую ёлку!». Заметка эта была продолжением сталинской формулы «Жить стало лучше, жить стало веселей!», а Постышев был выбран для этой роли, потому что в партии у него сложился образ «друга детей». Итак, Постышев публикует заметку, которая начинается  с той самой расхожей истории про бедных детей, подглядывающих в окно на чужую елку:

В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев.

В позднейших мемуарах сам Постышев становится таким мальчиком:

Татьяна Брауде: У Павла Петровича было очень тяжелое детство. Он рассказывал, как с завистью засматривался в окна богачей, где на рождество стояли нарядные елки, светившиеся огнями. Стоял и думал: «Неужели никогда мне не придется побывать у такой елочки?»

И сын Постышева Леонид Павлович тоже вспоминал, будто отец говорил ему:

С какой завистью мы заглядывали в окна богатеев, где вокруг наряженной и обвешанной подарками ёлки водили хороводы буржуйские дети.

Про эту очевидную святочную аллюзию писала в свое время Елена Владимировна Душечкина, автор замечательной книги «Русская елка: история, мифология, литература». Но вот еще один сюжет из мемуаров Леонида Павловича:

Перед Новым 1935-м годом он тяжело заболевает, у него двухстороннее воспаление легких. В Киеве в это время проходит какой-то медицинский симпозиум, к нему приводят пожилых профессоров, те сокрушенно качают головами. И тогда отец отправляется на поиски и приводит другого чудесного доктора, молодого и веселого. А тот говорит: «Нам обоим здорово повезло. Я приготовил вакцину, которая вылечивает эти болезни. Но испытания идут очень долго и все – на животных. Вот на тебе мы ее сейчас испытаем».

И вот он вводит мальчику сыворотку, и мальчик выздоравливает. А потом отец возвращается с пленума,  сразу же идет к сыну, ставит на тумбочку возле его постели маленькую елку, включает штепсель в розетку — и «засветилась десятком маленьких стеклянных свечек красивая искусственная елочка»: «Смотри, что я тебе привез Москвы! Это подарок тебе и всем советским детям. С этого Нового года опять будет праздник елки!»

А дальше уже появляется семейная легенда о том, что спасли его не врачи, и не вакцина, а елка.

А мы тут вспомнили все сразу: и елку, и чудесное исцеление от страшной болезни, и новую вакцину (испытанную со всеми возможными нарушениями, однако – спасительную!).

И Елену Владимировну Душечкину, которую тоже забрал этот страшный год.