Что за дверью?

В Киеве есть неглавные, тихие музеи. Никто (кроме разве что туристов) понятия не имеет, что в них происходит: не знает-не помнит-со времен школьных экскурсий не заглядывал. Дизайнер и организатор выставок Александр Журавлев, фотограф Павел Мазай и InKyiv будут открывать двери таких музеев и рассказывать, чем они живут. Третий музей, двери которого мы открываем — Музей-мастерская Ивана Кавалеридзе.

Так случилось, что двери Музея Ивана Кавалеридзе мы открываем дважды, сейчас поймете почему.

Первый наш визит пришелся на снегопад. Мы встретились у входа в музей, на Андреевском нас обгоняли люди со сноубордами, в Киеве был первый день весны, снег, апокалипсис. Снег у музея расчищен, человек с лопатой, — директор музея Александр Юнин, — спросил, что мы хотим (мы хотим в музей), ответил: «Ну вы и энтузиасты, пришли в такой день, не пройти. Входите, грейтесь, экскурсоводов пока нет, не доехали, сами понимаете». Понимаем, конечно. Открываем дверь, лестница вверх, справа окошечко — в жилых домах и небольших «учреждениях» за таким сидит консьерж, сегодня снег, никого в окне нет, в этой комнате и правда, привратницкая, посетители тут раздеваются.

За дверью слева от лестницы — выставки, которые проходят в музее, не связанные с Иваном Кавалеридзе (или связанные с ним опосредованно, например, каждый год проходит выставка, посвященная Тарасу Шевченко) внизу этой зоны есть кинозал на 20-25 человек, за дверью прямо — под винтовой лестницей прячут двухэтажную Ольгу.

Дверь направо — музей-мастерская. Нам — туда. Напоминаем: перед тем, как открывать новые музейные двери, мы готовимся, и много читаем. И сейчас в нашем багаже — много чтения, от воспоминаний Кавалеридзе до знания историй типа: «Идет как-то Иван Петрович по Крещатику, навстречу ему — Сергей Параджанов. Разводит руками и театрально кричит на всю улицу: «Гению слава! Вы только посмотрите на этого гениального человека!» Опускается на колени и кланяется в ноги Ивану Петровичу. Кавалеридзе отвечает: «Сережа, поднимитесь, вы протрете последние штаны, а одних будет маловато даже на двух гениев…»

Входим, нас встречает научный сотрудник музея Александр Григорьевич, он сожалеет о том, что нет экскурсовода («а они у нас замечательные» — они и правда хороши, чтобы убедиться в этом, мы и ходили в музей дважды), показывает и рассказывает все сам. Кирпичные стены, старый телевизор из 90-х за бордовыми шторами, и — макеты памятников, проекты памятников, фрагменты проектов памятников: копия памятника Ольге, апостол Андрей Первозванный, Кирилл и Мефодий, Шевченко, среди авторов которого Кавалеридзе не указан…памятники Артему, Сковороде, Ярославу Мудрому. Фотографии работ и монументов Кавалеридзе, сделанные киевским фотохудожником Левитом. Проект памятника «Журавли летят» — опершись на костыль, стоит покалеченный человек, руки и ноги свела судорога, половина головы оторвана («альтер эго Кавалеридзе, его душа», — комментирует Александр Юнин). Директор прощается с нами, у него снежный апокалипсис, на прощание рассказывает историю: «У Кавалеридзе за всю жизнь была одна персональная выставка, на ней украли скульптуру, Иван Петрович приходит, женщина-служитель говорит: Иван Петрович, так и так. А он отвечает: «Значить, комусь було треба».

Вторая комната представляет собой воспроизведение кабинета Кавалеридзе из квартиры на Большой Васильковской: картины, пластинки, личные вещи.

Рабочий стол (под стеклом письмо Лины Костенко), со специальными выдвижными полками-дощечками — для лепки, они до сих пор покрыты полосками и каплями воска, воск — основа большинства скульптурных работ; лампа, которая всегда стояла на его рабочем столе; этажерка, часы, фотографии — в Царском селе, с погонами прапорщика, в мастерской. Военным наукам будущий поручик Кавалеридзе учился в царской армии, в 1915-1917 годах был мобилизован, прошел курсы прапорщиков в Петергофе.

Увлечение режиссурой — результат внутреннего стремления к неизведанному, с 1912 года и до мобилизации Кавалеридзе работал на кинофирме «Тиман и Рейнгардт» в качестве скульптора, потом гримера, художника-оформителя.

Нам рассказывают о прошедшей в прошлом году грандиозной выставке: 2017-й был юбилейным (130 лет со дня рождения) и потому насыщенным годом, в апреле прошла выставка «Iльці. Верховина. Криворівня», она была результатом художественного пленера по местам не вышедшего фильма «Песня про Довбуша».

Александр Григорьевич рассказывает о выставочных планах, показывают книгу — большой труд «Каталог скульптуры И.П. Кавалеридзе в муниципальных музеях Киева» — это первый опыт каталогизации, комплексное издание фотографий скульптур, хранящихся в шести киевских музеях, они поданы в формате 360 градусов (круговой осмотр, который и требует жанр скульптуры).

Благодарим, прощаемся, и обещаем: написать ведущему научному сотруднику музея Ольге Спивак, и прийти к ней на экскурсию.

Выходим в кафе напротив — подводить промежуточные итоги нашей первой экспедиции.

Я ничего не увидел в музее, говорит Александр Журавлев, — я прихожу в музей, вижу фотографию — прапорщик Кавалеридзе. Как? Почему прапорщик?
Саша, нам десять раз сказали «экскурсоводы не добрались до работы».
Отзывы об экскурсиях положительные, кстати.
Отзывы всегда положительные. Я не увидел целеобразующего, где проекты, связанные с Кавалеридзе? Зачем сопутствующие выставки, в чем их смысл, если нет главного?
Есть плюс — говорит Павел — много энтузиазма, нам рассказывали: что-то делаем, храним, работаем. Сказали, что хранят много вещей, экспозицию меняют.
Это я тоже услышал. Но что именно меняют — тумбочку на этажерку?
Я не понял еще одного как часто показывают фильмы? Как это вообще устроено, есть программа?
Паша, фильмы должны идти, все время. Это музей автора великих пластических фильмов. В воспоминаниях Дмитрия Горбачева есть отличное высказывание, о том как Кавалеридзе рассказал ему про книжку, вышедшую в Англии, «История советского кино 1920-х годов». В ней есть четыре фамилии Ейзенштейн, Пудовкин, Довженко и Кавалеридзе. Четыре! Один из величайших режиссеров мира — где фильмы? Это же одно из главных достояний музея, тут все должно быть пропитано кино, кино должно показываться постоянно.
Ну, хотя бы раз в неделю…
Очень мало места для основного музея — всего две комнатки.
Залы, где сейчас развешивают выставку, посвященную Шевченко, когда они не заняты выставками, в них размещают экспонаты, связанные с Кавалеридзе?

Вторая экспедиция в музей. Мы пишем Ольге Спивак, договариваемся об экскурсии, приходим.

Старший научный сотрудник Музея Ольга рассказывает нам о доме, в котором расположен Музей-мастерская Ивана Кавалеридзе. Дому больше ста лет. Архитектор Николаев построил его для настоятеля Андреевской церкви. В 1911 году Иван Кавалеридзе снимает две комнаты в этом доме, работает над проектом памятника княгине Ольге и выполняет скульптуры малой пластики. Отметим сразу — это подробный, вдумчивый рассказ, он (конечно же) необходим желающим понять героя и новатора, которому посвящен музей.

Что у нас есть, кроме хорошего впечатления о молодом, содержательном старшем научном сотруднике?

Есть герой, Иван Кавалеридзе — художник, скульптор, кинорежиссер, сценарист, драматург. Один из основателей украинского авангарда. Такого списка хватит на несколько красивых жизней, — он так пока и не рассказан.

Частные рассказы экскурсовод—слушатели не исчерпывающи, ограничены образованием, временем, и вниманием экскурсовода. И они — не длят историю героя без экскурсовода, а это такая история, что может (если ей помочь простыми средствами) захватить пространство всех залов, и выглядеть захватывающе. Так, что не придется вздыхать, вспоминая европейские мемориальные музеи.

Александр Журавлев уже в который раз настаивает на витальной теме застолья: он предлагает в мемориальных музеях (мастерских, музеях-квартирах…) ставить большой стол и стулья — чтобы была возможность сесть, выпить, поговорить: такие разговоры необходимы, они объединяют и помогают.

Жизнь Ивана Кавалеридзе — история взлетов, падений и компроментирующих обстоятельств, вопросы тут есть к каждому пункту:

Кавалеридзе мечтал о судьбе архитектора, и подал документы в Киевское художественное училище, сумма за обучение (100 рублей) превышала его возможности, стать скульптором было намного дешевле (10 рублей), это и определило его судьбу. В училище Кавалеридзе знакомится с Федором Балавенским, в 1908 году Кавалеридзе создает ученическую композицию «Труд, Творчество и Счастье», ее выставляют в училище и покупает представитель оперного театра. Кавалеридзе получает работу в Оперном, и знакомится с Федором Шаляпиным.

В жизни Кавалеридзе появляется и играет важную роль Наум Аронсон: он видит его конкурсу работу, ругает ее, однако отмечает потенциал молодого скульптора и приглашает в свою парижскую студию. У Аронсона Кавалеридзе работает около года, влюбляется во француженку (вообще — он очень был влюбчив), его круг знакомств широк, он знакомится и с Роденом и с Лениным.

В середине 1911 года Кавалеридзе берет у Аронсона отпуск, приезжает в Киев, выигрывает творческий конкурс на возведение памятника княгине Ольге. Причем, выигрывает конкурс с проектом памятника, на котором Ольга держит огромный, высокий меч. Военно-историческое товарищество, проводившее конкурс просит заменить меч на крест. Княгине Ольге не везет, обезглавленная и восстановленная из обломков Ольга теперь стоит в скульптурном саду музея.

До памятника Ольге был всего год учебы в Художественной академии Петербурга и студии в Париже. Молодой (неопытный?) 24-х летний скульптор Кавалеридзе выиграл конкурс, вылепил центральную фигуру княгини и боковые — святых Кирилла и Мефодия. Статую апостола Андрея слева от княгини, изготовил скульптор Петр Сниткин, однокурсник Кавалеридзе по Киевскому художественному училищу.

Он снимает инновационные фильмы, которые не нравятся властям. «Ливень» вызывает критику, и его уничтожают, следующий фильм, «Перекоп» не помогает, потому что за ним снята «Колиивщина», а потом и вовсе «Прометей». «Прометей» запрещен, говорят, по требованию Сталина. Вождю не понравилось, что на экране проиграна война на Кавказе. В разгромной статье «Правды» Кавалеридзе обвинили в прославлении сепаратизма и запретили снимать исторические картины.

Памятник Тарасу Шевченко в Сумах, поставленный при советской власти в 1926 году, простоял всего три десятилетия и был демонтирован по личному указанию Хрущева (?), не любившего кубизм.

До сих пор не принято говорить о Кавалеридзе как выдающемся авангардисте, и это удивительно.

Памятники Григорию Сковороде — отдельная тема, отчаянно цензурируемая (как почти все в его творчестве), и проигравшая от цензуры и самоцензуры (как к сожалению, и многое другое).

22 июня 1941 года Кавалеридзе был далеко от Киевской киностудии, Иван Петрович снимал«Песню о Довбуше» по сценарию Любомира Дмитерко. В архиве Музея-мастерской хранится командировочное удостоверение от 19 мая 1941 года по 2 июля 1941 года во Львовскую и Станиславскую области. В Киев съемочная группа добиралась пешком. В своих воспоминаниях Кавалеридзе писал: «Мы ехали мимо развалин, разбитых машин, покинутых пушек, танков, мотоциклов… и трупов, трупов!!!…Во время очередной проверки документов, нацисты решили отправить всю группу в комендатуру в Дубно: «Делопроизводитель коменданта долго изучает наши документы. Когда доходит очередь до моего удостоверения, приносит откуда-то толстую энциклопедию, изданную то ли в Мюнхене, то ли во Львове, начинает перелистывать. Маленькая заметка в энциклопедии о Кавалеридзе — скульпторе и кинорежиссере — спасла всем нам жизнь».

Кавалеридзе жил в захваченном немцами Киеве. В послевоенных советских анкетах была специальная графа: «Находились ли вы на оккупированных территориях?» Иван Петрович писал в ней: «Да», а значит, был неблагонадежным. Его младший брат эмигрировал после войны, а значит, в графе «есть ли родственники за границей» тоже был ответ «да».

Для неблагонадежности были поводы и раньше. Точнее, они были всегда, с самого начала. Старший научный сотрудник музея Александр Григорьевич работает с архивами КГБ, связанными с Кавалеридзе. Ему (по его словам) удалось вытащить малую часть «дел» на него, вот они:

Дело №2 КГБ УССР (10–27 декабря 1968 г.), рассекречено СБУ 7 декабря 2009 года, в 10-м томе дела найдена справка (2 страницы) на Ивана Кавалеридзе:

служил офицером в Царском Селе, где якобы поддерживал знакомство с лицами царской фамилии и царской свиты и являлся придворным скульптором. В годы гражданской войны принимал участие в деятельности «Просвиты» горда Ромны Сумской области и редактировании журнала «Просвитянин»… Служил офицером в деникинской армии, принимал участие в организации украинской автокефальной церкви на Роменщине. Проживая в период немецкой оккупации в гор. Киеве, непродолжительное время работал заведующим отдела искусств горуправы, являлся одним их организаторов товарищества художников и архитекторов, предпринимал меры к восстановлению Киевской киностудии. Поддерживал связь с украинскими националистами Багазием, Савчуком и др. После арестов украинских националистов, произведенных оккупантами, от работы в горуправе Кавалеридзе отошел якобы по своему желанию. В последующие годы оккупации занимался скульптурной деятельностью, принимал участие в художественных выставках… Начальник отделения Управления КГБ при Совете Министров УССР Тютюнник».

И еще:

«… в апреле 1967 года Кавалеридзе подписал письмо в адрес Политбюро ЦК КПСС, авторы которого пытались доказать русификацию Украины. Кроме Кавалеридзе его подписали — Тарас Франко, кандидат филологических наук; Лев Ревуцкий, композитор; Евгений Кротевич, писатель… Вот выдержка из этого письма:

«…украинский язык неуклонно вытесняется русским — в государственных учреждениях, на предприятиях, в издательствах научно-технической литературы, кино, на радио и телевидении, в детских садиках и школах, профессионально-технических училищах, в специальных высших и средних учебных заведениях. Достаточно сказать, что даже в столице Украины, Киеве, в 1965–1966 учебном году из 207 общеобразовательных школ украинских было всего 57 (и то 50 из них т.н. смешанные, т.е. имеющие параллельные классы с украинским и русским языком преподавания), а русских — 150 (из них только одна «смешанная»). Еще более красноречивы показатели в других промышленных городах УССР — например, в Донецке на сегодняшний день осталась всего одна украинская школа….»

Звание народного артиста УССР Кавалеридзе получил в 1969 году, ему тогда было 82 года. Наверняка почетное звание готовили к 80-летнему юбилею, документы очень долго проходили инстанции «наверху».

Его воспоминания были написаны в 1970-е годы, увидели свет лишь во времена перестройки, в 1988 году.

Книги о Кавалеридзе пока купить в Музее нельзя, нет разрешения на продажу, быть может, это вопрос времени. Автобиографию Кавалеридзе можно найти только у букинистов, она не переиздавалась с 1988 года, но стала основой книги, изданной Довженко-центром «Іван Кавалерідзе. Мемуари. Драматургія. Публіцистика», вышедшей в 2017 году к 130-летию со дня рождения Кавалеридзе.

Фильмы Кавалеридзе можно смотреть в кинолектории, расписание (мы надеемся) вскоре появится на сайте.

Справка о музее:

Летом 1911 года в полуподвальном помещении дома на Андреевском, 21 была мастерская Ивана Петровича Кавалеридзе. После возвращения из Парижа, художник получил заказ на сооружение памятника Святой княгине Ольге и мастерскую для работы над ним.
15 ноября 1993 года здесь был открыт музей-мастерская. Учредителями музея стали Нонна Капельгородская – киновед, приемная племянница Кавалеридзе и Ростислав Синько – кинорежиссер, скульптор, муж Нонны Капельгородской и наследник Ивана Кавалеридзе. Ростислав Синько был директором музея-мастерской до 2008 года.
В музее хранится около 5 000 экспонатов, посвященных жизни и творчеству Кавалеридзе, это:
скульптурные работы, модели и проекты, фрагменты проектов памятников, эскизы к проектам памятников, созданных художником;
оригиналы его станковых скульптур, мемориальные вещи,
редкие прижизненные фотографии;
рукописи сценариев к фильмам «Колиивщина», «Прометей»;
видеокассеты и DVD с фильмами;
фотографии из кинофильмов, афиши кинофильмов;
фильмы об Иване Кавалеридзе;
В маленьком сквере у музея выставлено несколько работ скульптора, не поместились в внутри музея.