Украинский дирижер Кирилл Карабиц приезжал в Киев в середине апреля, играл концерт в филармонии, и ответил на наши вопросы. В тексте их нет, но на самом деле они – есть.
Я украинский дирижер, уже не такой молодой (как иногда любят говорить). Я родился в Киеве, в семье композитора Ивана Карабица и музыковеда Марианны Копицы. Учился в музыкальной десятилетке (специализированная школа им. М. Лысенка), я сначала учился в 57-й школе, потом меня перевели в десятилетку. Потом я поступил в консерваторию, сразу на два факультета, хорового и симфонического дирижирования. На третьем курсе консерватории поступил в Венскую академию музыки и почти одновременно стал ассистентом Будапештского фестивального оркестра под руководством Ивана Фишера. И несколько лет жил в самолетах между Киевом, Веной и Будапештом. Тут сессия, там работа.
Большую перемену в эту насыщенную жизнь внес выигрыш во Франции, Radio France проводило конкурс на позицию молодого дирижера. Победа послужила поводом для переезда в Париж и стала началом новой карьеры: новые двери, новые возможности. После этого было назначение главным дирижером Борнмутского симфонического оркестра в Англии. И уже сейчас – полгода назад – назначение музыкальным руководителем и главным дирижером оперы и оркестра в городе Веймар. Такая карьерная история. Это признание украинского дирижера одной из неписаных культурных столиц Германии, – руководитель музыки.
Я никогда не оставлял Киев. Не считаю себя уехавшим. Я уехал учиться, потом работать. Киев – мой дом, и эмоциональный отъезд из Киева невозможен. У меня есть путь, по которому можно идти вперед, но я все время приезжаю, и не отрываюсь от нашей культурной жизни, меня все знают как украинца.
Две вещи привели меня в «Донкульт»: Прокофьев и папа. С Донбассом у меня эмоциональная связь через папу: мой папа оттуда родом. В чернобыльский год я жил у родственников в Дзержинске, и учился. Донбасс – это родина Прокофьева, он родился и жил там до 18 лет. Я лоббирую имя Прокофьева, записал в Англии его симфонии, занимаюсь пропагандой его произведений.
Есть ли на западе понимание что здесь у нас происходит, что Украина движется скажем, вперед, а не стоит на месте? Думаю, никто не понимает, куда Украина движется. Все сведения об Украине бессистемны. Что-то доносится дискретными отрывками, и это что-то не имеет логики. Я уверен, что и у нас внутри нет этого понимания траектории движения: вот – движемся. Когда оно будет у нас, наверное мы сможем им делиться. Как я могу ожидать от людей понимания того, кто я такой – если сам не понимаю этого до конца.
Давайте назовем украинские имена в моем репертуаре изучением корней. Я изучаю свои корни. Мне интересно, что такое Украина, кто я такой, и я задаю себе эти вопросы, ищу ответ на эти вопросы. Наверное, это эгоистичный поиск самого себя.
Сергей Прокофьев – мне интересно понять, связывает ли его что-то с Украиной, кроме места рождения и жизни в юности? И как это идентифицировать? Вся его музыка – это его личные особенности, и страна никакого отношения к нему не имеет? Это такой трудный непроторенный путь в джунглях, я по нему пошел, и не жалею. У Прокофьева в музыке есть моменты, которые однозначно подчеркивают его любовь к нашей земле. Я увидел у него обращение к старине, к скифству, резкость, неотесанность, грубость. Его музыка полностью эмоциональна, он владел разными техниками, но основа его музыки рассчитана на эмоции, не на интеллект.
Наша страна сейчас должна заниматься тем, чтобы вкладывать все доступные средства (и душу и силы) в культуру. Политика – вещь сложная. И поэтому главный путь – культура, поиски отчетливых граней идентичности, Украина сама должна понять что она не Россия, и когда она (и мы) поймем что же такое Украина, это станет очевидно всем. Вот Прокофьев – он украинский композитор? Русский? В мире миллион примеров неконфронтационного пути. Этот путь поисков «своего» – еще не пройден. Но его надо начать.
