В рифму к последнему роману Андруховича о музыканте с разноцветными глазами (мы писали о нем на днях) представляем новую книгу британского культуролога Уилла Брукера «Почему Боуи важен».
Это не просто биография Боуи, это, скорее, автобиография Брукера – фаната и исследователя. Это путеводитель по альбомам и попытка понять и объяснить человеческое и культурное значение кумира – в первую очередь самому себе. При том, что Брукер – настоящий фанат, он не подражал кумиру, он пытался влезть в его кожу, стать им, смотреть на мир его глазами:
Сначала, основываясь на биографиях и онлайн-ресурсах, я составил списки всех книг, прочитанных Боуи, затем всех песен, которые он слушал, и, наконец, всех его любимых фильмов. Двенадцать месяцев моей жизни были организованы таким образом, чтобы соответствовать разным периодам его карьеры, с 1960-х годов и до 2015-го: я брал каждый из альбомов поочередно и слушал только его… Мне хотелось, чтобы отражение в зеркале каждый раз служило напоминанием о моем проекте. Я хотел установить с ним связь, в каком-то смысле слиться с ним.
В какой-то момент его – одетого и накрашенного как Боуи – стали принимать за призрак.
Но Брукер, в самом деле, объясняет многие важные вещи: как страх ранней смерти и наследственной шизофрении стал для Боуи источником невероятной энергии, как и почему он хотел меняться и менялся, как он искал – то успеха, то уединения. Как он пытался быть предсказуемым, но … «никто не хотел предсказуемости».
Уилл Брукер. Почему Боуи важен. Перевод Сергея Афонина и Виолетты Бойер. Редактор Лев Ганкин. Индивидуум принт, 2020.
Слушателю не обязательно помнить наизусть цитату из письма Франца Кафки («Книга должна быть топором, способным разрубить замерзшее море внутри нас»), чтобы этот неожиданный образ в «Janine» разбудил его воображение. Мы не обязаны понимать концепцию древа жизни и соотношение Кетер и Малкут (соответственно, «короны» и «королевства»), чтобы почувствовать мощную экспрессивность «Station to Station». Нам не нужно знать, что Ормен — это еще и название городка в Норвегии и что в переводе это слово означает «змея», чтобы быть завороженными первыми словами песни «Lazarus»; нам не нужно помнить, что в клипе к песне «Where Are We Now?» Боуи был в футболке с надписью «Song of Norway» или что Гермиона Фартингейл сыграла в фильме «Песнь Норвегии» вскоре после окончания ее отношений с Боуи. Мы не обязаны интерпретировать текст песни «The Bewlay Brothers» как замаскированную историю отношений Дэвида и его брата Терри или даже понимать, что в английском языке «коринфянами» называют прожигателей жизни.
Самому мне, кстати, слова «комик» и «коринфянин» сразу же напоминают о персонажах комикса Алана Мура «Хранители» и графического романа Нила Геймана «Песочный человек». Мои личные ассоциации далеки от исходных намерений Боуи — его «Дядю Артура» презирают за любовь к Бэтмену, — но рисованные образы костюмированного стража и серийного убийцы кажутся интонационно параллельными его «лунным мальчикам» и «Королям забвения»; его тексты сопровождаются у меня в голове собственными картинами. Подростком я писал сценарии воображаемых короткометражек на песни «Criminal World» и «Cat People» еще до того, как увидел соответствующие клипы, и даже не зная, что песню «Criminal World» первой выпустила группа Metro еще в 1977 году и что существуют целых два фильма под названием «Люди-кошки» (1942 и 1982 года, причем саундтрек к последнему написал сам Боуи). Я представлял себе яркие сцены из песни «Ricochet», не пытаясь изучить вопрос; до появления интернета оставалось больше десяти лет. Образы переходили из его ментального музея в наши собственные, наполняя их, по формулировке Бахтина, «любопытными, курьезными и диковинными вещами», «ставшими вещами авантюрами». Он делился с нами образами, а мы извлекали из них собственные смыслы.
