30 лет назад умер Сергей Довлатов.

Довлатов создал  жанр, единственный в своем роде и получивший его имя, – жанр рассказов о себе и своих друзьях, обманчиво легкий и неизменно увлекательный. При том он оставил по меньшей мере четыре больших текста, и все они – про «замкнутые циклы» (зона, заповедник, редакция, эмиграция). «Замкнутый цикл» предполагает несвободу, однако в рамках любой несвободы есть небольшое человеческое пространство, и довлатовские персонажи всякий раз доказывают, что есть бездна возможностей пространство это обживать.

И все же, главное, что мы привыкли о нем думать: Довлатов – профессиональный рассказчик. Профессиональный рассказчик – вовсе не то, что профессиональный писатель. Профессиональный рассказчик проживает некоторое событие с тем, чтобы потом рассказать его, и не всегда понятно, что первично, и где правда. Между рассказом и жизнью, между прототипами и персонажами  есть зазор, но кому это интересно, кроме самих прототипов и литературных историков-теоретиков? Герой Довлатова,  как правило, – Довлатов, но это не настоящий Довлатов, это довлатов-персонаж.  Потому что настоящий Довлатов – наблюдатель, «смотритель фасадов» (была у него вроде бы такая удивительная запись в трудовой книжке), он не внутри проживаемой ситуации,  он как бы сбоку. Рассказчик – в своем роде «постовой»: вы проживаете жизнь, а он ее рассказывает, вы погулять вышли, а он всегда на посту.